Тени подземелий Мезерицкого укрепрайона - [18]

Сверху перед креслицем свисает круглая стальная трубка, диаметром пару сантиметров. Конец ее изуродован. Остатки стереотрубы или перископа?

Рядом со вторым креслицем громоздится четырехярусный металлический стеллаж, длиной метра два. Стеллаж для боеприпасов?

С боков и сзади на стенках дота, на разном уровне, три квадратных отверстия, забранные стальными решетками. Принудительная вентиляция?

На потолке висят две небольшие выпуклые густые металлические сетки. Это, пожалуй, электрическое освещение.

Помимо того круглого люка, через который мы проникли в дот, внутри было еще три люка.

Квадратный люк в заднем правом, от амбразуры, углу был намертво заварен. Вход в помещение, где спят, едят и справляют прочие житейские дела защитники дота?

Один круглый люк, со следами крепления крышки, находится в заднем левом углу. Другой, тоже круглый, с висящей стальной крышкой чернеет на потолке, посередине задней стены дота. С пола по стенке к нему протянулась лесенка из толстых прутьев, окрашенных черной краской.

Старик кивает на нее головой и поднимает с пола свой фонарь. Он лезет вверх первым, я за ним. Краска на лесенке не несет на себе следов частых перемещений — машинально отмечаю я.

Вверху мы попадаем внутрь стального бронеколпака. Это определяю я, постучав по стенке саперным топориком, со множеством различных загогулин для производства разных саперных дел. Стенка отзывается мощным басовитым гулом. Бронеколпак имеет форму сплюснутого с боков гриба. Изнутри его размеры, где-то в районе: три на четыре метра.

Здесь только две узких амбразуры для крупнокалиберных пулеметов. Одна лобовая и одна боковая. Они закрыты стальными заслонками, но через узкое перекрестье горизонтальных и вертикальных щелей амбразур (вероятно обзорных) пробиваются лучи света.

Того же типа креслица перед каждой амбразурой. Старик забирается в близлежащее к нему креслице и начинает внимательно исследовать рабочее место пулеметчика.

Я лезу в креслице перед лобовой амбразурой. Справа на оси возвышается маленький штурвальчик с рукояткой вверху. Ага, вот почему только два пулемета…. Бронеколпак может вращаться с помощью этого штурвальчика и перекрывать любые сектора обстрела со всех сторон.

На стенке висит двухярусная полочка. На ней громоздятся черные эбонитовые обломки каких-то аппаратов. Освещаю фонарем. Остатки телефонного аппарата. Значит, дот был телефонизирован. Зацепляю пальцами сломанные посередине широкие плотные наушники. Ну, это-то понятно — при стрельбе необходимо закрывать уши. Если в стальном колпаке работают сразу два крупнокалиберных пулемета — можно представить какой грохот и лязг здесь стоят. А если в бронеколпак угодит снаряд извне? Пожалуй, моментально и оглохнешь.

Пытаюсь прокрутить штурвальчик. Ничего не получается. Видимо, поворотный механизм заклинен. Либо неисправно гидроприводное устройство механизма.

Наконец, приникаю к смотровым щелям. Если бы не выросший густой лес, вся местность была бы видна, как на ладони. Но и так — сквозь верхушки елей хорошо просматривается озеро, а правее видны развалины военного городка и наш, сиротливо стоящий, джип. Обзор для стрелка выбран прекрасный — любая точка фронтальной плоскости простреливалась.

Замеряю через щель толщину брони. Очень не слабо — 120 миллиметров! Чем возьмешь такую толщину? «Дорой», что ли? Или «Карлом»? Какие там у немцев еще были сверхкрупнокалиберные осадные пушки?

Машу Старику рукой на предмет обмена местами.

Из боковой амбразуры виден только дот в виде островерхого округлого террикона. Похоже, тот, который мы видели снаружи. Ну и лес, естественно, и прилегающие окрестности. Ничего интересного.

Старик также пытается прокрутить штурвальчик. Но и его сил не хватает….

Вновь спускаемся вниз.

В круглый люк с оторванной крышкой, ведущий вниз, я лезу первым. По металлической лесенке спускаемся в весьма захламленную комнату.

Помещение небольшое, примерно два на три метра. Здесь очевидно произошел взрыв. Включаем режим дневного освещения на обоих аккумуляторных фонарях. Становится совсем светло, хорошо видны все детали.

Бетонные стены и потолок иссечены беспорядочными неровными шрамами. Это, вероятно, следы осколков, образовавшихся при взрыве. На полу густой и плотный слой мусора: куски бетона, кирпичей, рваные ошметки металла, изломанные деревянные дощечки темного зеленоватого цвета. Я присматриваюсь к одной из них, поднимаю и показываю Старику.

На ней изображен череп со скрещенными костями и змеится черная надпись на немецком языке: 3 SS-Panzer— Division «Totenkopf».

— Вот она и дивизия «Мертвая голова», — ликующе говорит Старик, — это кусок какого-то ящика из имущества дивизии.

Я согласно киваю головой.

Продолжаем осмотр. Но больше ничего интересного не попадается.

У стены, противоположной лесенке, по которой мы спустились, стоит искореженная металлическая конструкция. Это явно фрагменты небольшого лифтового устройства или электроподъемника. Рядом на стене остатки электрощита с рубильником и тремя кнопками внизу. Торчат куски кабеля и разноцветных проводов.

Металлические направляющие выгнуты взрывом как распустившийся цветок. Их остатки торчат из потолка, в котором также видны контуры заваленного сверху проема. Искореженная платформа, размером, примерно 1 м х 0,5 м свисает к полу. В углу валяется оторванная крышка люка.