Тени надежд - [69]
А как быть с тем гнетущим равнодушием, что не желает ее оставлять в минуты, когда мозолистые руки мужчин скользят по гладкой коже? От поклонников проходу нет, и многие желают не только брать, но и дарить. Но все не то. Поделившись со своей юной жрицей властью над мужчинами, Урания не дала ей чего-то важного и после, вовсе не сыгранной, ночной страсти в объятиях очередного любовника, сердце Таис билось спокойно и размеренно, не раненое чувством. Хоть плачь.
Птолемей пришел через день, но цену не спросил. Словно забыв свою славу охотника за женскими прелестями, он просто сидел в гостях у гетеры, они пили ослабленный, не будоражащий кровь кикеон, вино, смешанное с медом, и провели вечер в беседе. А потом еще один. Птолемей был спокоен, вежлив, внимателен, улыбчив, остроумен. Казалось, только таких встреч с четвертой Харитой он ищет. Он поразил афинянку своей образованностью, тогда она еще не знала, что друг Александра учился у Аристотеля.
Пришел вечер разлуки: Александр, посол победителя при Херонее, поразивший Афины умом и прямо-таки божественным величием, столь непохожий на одноглазого, хромого, сурового и хмурого царя-воина, должен был отбыть к отцу. Птолемей следовал за ним. Ни один из мужчин афинянки не был похож на сына Лага, и Таис, в груди которой все последние дни разгоралась настоящая огненная буря, повела македонянина прочь из душного кольца стен Паллады, по Фалерской дороге в сторону моря, мимо рощ огромных платанов, к маленькой бухточке, укрытой в кольце скал. Туда, где ночь, бесстыдно подглядывая за смертной любовью мириадами неспящих глаз, приняла их в свои объятья.
Дел у Менелая в Эфесе было много, и все же он постоянно находил время за какой-нибудь надобностью появляться возле дома Лисиппа. Никто тому не удивлялся. Хозяин посмеивался. Таис вздыхала. Вовсе не желала она для брата Птолемея той участи, на которую тот себя обрекал. Жестока бывает Урания, не бесследно ее замужество, союз с незнающим жалости Аресом.
Апеллес после симпосиона впал в странную задумчивость. Загадочно смотрел в сторону Таис, иногда скользя взглядом по фигуре афинянки, а временами глядя, словно сквозь нее. Три дня так продолжалось, на четвертый художник, наконец, подошел к гетере.
– Ты знаешь, Таис, как давно меня не отпускает образ твоей матери, выходящей из моря на посейдоновых мистериях. Я пытался говорить с ней, но Мнесарет не хочет этой работы и для меня это необъяснимо. Я разучился понимать многие ее слова и поступки. Совсем отчаявшись, пытаюсь скрыться от себя здесь, за морем. Придумал занятие – рисовать победоносных воинов, освободителей Ионии. Но не мое это. Пусть мужей изображает Лисипп. Я же призван, как и ты, к служению Афродите. Я долго не мог взяться за Анадиомену, даже против воли Мнесарет. Понимал, модель не подходит. Афродиту Выныривающую, рождающуюся из пены, не стоит рисовать со зрелой женщины, пусть она до сих пор способна затмить красоту юности. Я видел твой танец не раз, но здесь, на нашем недавнем симпосионе, меня словно перуном зевсовым ударило! Ты та, кого я так давно искал. Столько времени, дурень, провел с дочерью своей возлюбленной, а разглядел лишь сейчас, – Апеллес улыбнулся, – ты будешь моей моделью, Таис?
Афинянка коснулась ладонью колючей щеки художника.
– Это величайшая честь для меня.
Наступил месяц мунихион. Скоро год, как войско Коринфского союза вторглось в Азию. Сколько всего случилось за этот год... Разум смертных слаб, чтобы осмыслить, осознать произошедшее и предстоящее.
Апеллес, которому гостеприимный Лисипп предоставил в полное распоряжение дом, принялся за работу, готовил холст, растирал и смешивал краски. Вместе с Таис они придумывали позу Анадиомены. По вечерам заглядывал Менелай, делясь последними новостями. Он набрал пять сотен наемников и должен был вскорости отбыть к своему брату. Птолемей все еще находился в Сардах и отчаянно скучал там. Никаких угроз, вызовов. Деятельная душа старшего Лагида рвалась в гущу событий. Он неоднократно предлагал Антигону прислать в Сарды кого-нибудь другого вместо себя, но Циклоп всякий раз высказывал опасения, что новый наместник не удержит в руках лидийскую знать, покорившуюся хитроумному Лагиду. Дескать: "Они тебе подчинились, приедет какой-нибудь Леоннат, признают ли его верховенство?"
Вот и вздыхал Птолемей ревниво, читая письма о ходе войны в Карии. А там дела у Одноглазого шли лучше некуда. Ада, наследница карийских династов, лишенная власти своим младшим братом Пиксодаром и нашедшая приют в горной крепости, единственной сохранившей ей верность, самолично прибыла к Антигону и убедила его вернуть в ее руки Карию, в обмен на поддержку местного населения. Циклоп согласился, поставив условие, что эллинские полисы в Карии получат самоуправление и Ада воцарится лишь над варварскими городами.
Войско союзников осадило Галикарнас. Оборонявший город Офонтопат так и не пришел на помощь Мемнону в Милете и вот теперь остался один на один с врагом. Город, лежащий в северной части Косского залива, очень хорошо укреплен. Помимо внешних стен и глубокого рва, он защищен тремя внутренними цитаделями: Царской в юго-восточной оконечности, Салмакидой в юго-западной, и Акрополем у северной стены.
Альтернативная история. Александр Македонский гибнет в битве при Гранике, но прежде у него рождается сын. Рассказ написан на конкурс "Альтернативная история — 4".
Альтисторический рассказ о том, что может случится, если очень влиятельные люди не держат себя в руках. Действие происходит на просторах Средиземноморья в 1571 году.
Он был самонадеян, покоритель Ойкумены, Искандер Зулькарнейн, Искандер Двурогий, Проклинаемый людьми. Он шел от победы к победе, и никто из живущих ныне не мог остановить тяжелую поступь великого завоевателя. В неумеренной гордыне своей он назвал себя сыном Бога, не зная, что жизнь человеческая - лишь былинка в руках Всевышнего, суд же Его суров, но справедлив, и по силам каждому Он даст испытания. Не в этом времени, так в ином. Ибо нет у времени начала и конца. И тогда в битве не на жизнь, а на смерть сойдутся два величайших полководца, разделенные тысячей лет.
Действие этого исторического романа происходит в Древнем Риме во времена Митридатовых и Гражданских войн. В центре сюжета - жизнь и приключения Спартака, будущего предводителя знаменитого восстания гладиаторов.
Мог ли Спартак победить? Почему он не ушел из Италии? Кто он вообще такой, фракиец Спартак. Фракиец ли? Эта история началась в годы Первой Митридатовой войны, вот только совсем не так, как принято её рассказывать.Первая часть закончена.
Принятое Гитлером решение о проведении операций германскими вооруженными силами не являлось необратимым, однако механизм подготовки вермахта к боевым действиям «запускался» сразу же, как только «фюрер и верховный главнокомандующий вооруженными силами решил». Складывалась парадоксальная ситуация, когда командование вермахта приступало к развертыванию войск в соответствии с принятыми директивами, однако само проведение этих операций, равно как и сроки их проведения (которые не всегда завершались их осуществлением), определялись единолично Гитлером. Неадекватное восприятие командованием вермахта даты начала операции «Барбаросса» – в то время, когда такая дата не была еще обозначена Гитлером – перенос сроков начала операции, вернее готовности к ее проведению, все это приводило к разнобою в докладываемых разведкой датах.
После Октябрьской революции 1917 года верховным законодательным органом РСФСР стал ВЦИК – Всероссийский центральный исполнительный комитет, который давал общее направление деятельности правительства и всех органов власти. С образованием СССР в 1922 году был создан Центральный исполнительный комитет – сначала однопалатный, а с 1924 года – двухпалатный высший орган госвласти в период между Всесоюзными съездами Советов. Он имел широкие полномочия в экономической области, в утверждение госбюджета, ратификации международных договоров и т. д.
Книга «Дело Дрейфуса» рассказывает об обвинении капитана французской армии, еврея по национальности, Альфреда Дрейфуса в шпионаже в пользу Германии в конце XIX века. В ней описываются запутанные обстоятельства дела, всколыхнувшего Францию и весь мир и сыгравшего значительную роль в жизни французского и еврейского народов. Это первая книга о деле Дрейфуса, изданная в России. Она открывает перед читателем одну из самых увлекательных страниц истории XIX века. Автор книги, Леонид Прайсман, израильский историк, известен читателю своими монографиями и статьями об истории терроризма и Гражданской войны в России.
Далеко на востоке Англии затерялся край озер и камышей Рамборо. Некогда здесь был город, но теперь не осталось ничего, кроме руин аббатства и истлевших костей тех, кто когда-то его строил. Джоанна Хейст, незаконнорожденная с обостренным чувством собственного достоинства, живет здесь, сколько себя помнит. Гуляет в тени шотландских елей, штурмует развалины башни, разоряет птичьи гнезда. И все бы ничего, если бы не злая тетка, подмявшая девушку под свое воронье крыло. Не дает покоя Джоанне и тайна ее происхождения, а еще – назойливые ухаживания мистера Рока, мрачного соседа с Фермы Мавра.
Когда немецкие войска летом 1941 года захватили Екатерининский дворец, бывшую резиденцию русских царей, разгорелась ожесточённая борьба за Янтарную комнату. Сначала ее удалось заполучить и установить в своей резиденции в Кёнигсберге жестокому гауляйтеру Коху. Однако из-за воздушных налётов союзников на Кёнигсберг ее пришлось разобрать и спрятать в секретной штольне, где Гитлер хранил похищенные во время войны произведения искусства. После войны комната исчезла при загадочных обстоятельствах. Никакая другая кража произведений искусства не окутана такой таинственностью, как исчезновение Янтарной комнаты, этого зала из «солнечного камня», овеянного легендами.
Эта книга — повесть о необыкновенных приключениях индейца Диего, жителя острова Гуанахани — первой американской земли, открытой Христофором Колумбом. Диего был насильственно увезен с родного острова, затем стал переводчиком Колумба и, побывав в Испании, как бы совершил открытие Старого Света. В книге ярко описаны удивительные странствования индейского Одиссея и трагическая судьба аборигенов американских островов того времени.