Тени надежд - [67]
Гости взревели от восторга, взорвался мегарон громом рукоплесканий.
– Таис!
– Анадиомена... – прошептал художник, не в силах оторвать взор от гетеры.
Высокая грудь афинянки учащенно вздымалась. Девушка раскраснелась. Умеренно-смуглая, не бледная, как свободнорожденные эллинки, избегающие появляться на солнце неукрытыми, но и не загорелая дочерна, подобно уроженкам южных краев, Таис напоминала сейчас статую, отлитую в коринфской меди, той самой, о которой вздыхал Лисипп. Умастить кожу золотистым оливковым маслом для блеска, и не отличить.
– Слава четвертой Харите!
– Никогда подобного не видел...
– И не увидишь, она одна такая!
– Иди к нам, афинянка!
Ложе для Таис было предусмотрено. Устроившись на подушках, разгоряченная пляской сильнее, чем мужчины вином, афинянка оказалась рядом с Менелаем. Молодой человек благоговейно смотрел на гетеру, будто на расстоянии вытянутой руки от него находилась сама Урания.
– Муха залетит, – с улыбкой покосилась на него Таис.
– А? – очнулся македонянин и закрыл рот, – прости, я прежде не встречал богинь.
Гетера повернулась к нему, собираясь что-то сказать, но слова внезапно застыли на языке, глаза расширились в изумлении.
– Кто ты?
– Мое имя Менелай, я младший сын Лага, одного из князей Орестиды.
– Младший сын? Так ты брат Птолемея?
Молодой человек кивнул. С афинянки мигом слетел налет божественной недоступности. Превратившись в самую обычную девятнадцатилетнюю девчонку, она придвинулась к гетайру и с жаром спросила:
– Давно ли ты видел его? Он жив и здоров? Где он сейчас?
Эксомида сползла с плеча афинянки. Взгляд Менелая упал на обнаженную грудь Таис и он покраснел. Глаз, правда, не отвел, это было, поистине, выше человеческих сил. Слегка заикаясь, гетайр пробормотал:
– Н-недавно. Он в Сардах. Жив. Здоров.
Менелай сглотнул и, справившись с волнением, уже увереннее сказал:
– Так ты знакома с ним? Он ничего не говорил мне.
– Знакома... – чуть рассеянно произнесла Таис, глядя в сторону, – последняя весточка от него пришла в начале осени. Все кругом завертелось... В Элладе война, в Азии война. Я понимала, что письма могли затеряться в пути, но сердце не на месте.
Менелай помолчал немного, а когда вновь собирался что-то спросить, не успел рта раскрыть, как вниманием гетеры завладел Лисипп.
– Скажи, Таис, там, в порту, ты так и не ответила, что же заставило тебя пуститься в путь с Апеллесом?
Афинянка покосилась на художника, но тот смотрел будто бы сквозь нее, погруженный в свои мысли.
– Я всегда мечтала увидеть мир, другие страны, людей. Но как иначе может путешествовать женщина? Только с победоносным войском.
Лисипп кивнул.
– Да, женщине одной, тем более столь прекрасной, путешествовать, даже в компании одного-двух телохранителей, в наше время небезопасно, в этом ты совершенно права. Но и войско македонян никак не может служить тебе надежной защитой. Всякие люди там есть. Даже боги в своих храмах не защищают ищущих спасения от насилия. Разве что мстят потом святотатцам, но я бы не хотел оказаться в роли мстителя за погубленную жизнь четвертой Хариты. Или среди соратников Антигона есть кто-то...
– О, да! – поспешила ответить афинянка.
Лисипп взглянул на Менелая, тот кивнул.
– Душно стало в Афинах, – подал голос Апеллес, – выйдешь на улицу – кругом разговоры о войне. Крики "вернем" сменяются воплями "отберем", и все реже последние сопровождаются словом "назад". Победа в Фермопилах вскружила афинянам голову. Повсюду разговоры о возрождении Архе, нового Морского Союза. Город бряцает оружием...
Художник замолчал, поглаживая бороду и изучая капли вина на дне пустой чаши.
– Что-то наш избранный симпосиарх отлынивает от своих обязанностей! – громко заявил Сополид.
– Действительно! – поддержал командира Аристон, – наши кубки пусты, музыка стихла...
– Справедливо, – согласился скульптор, – эй, рабы, разлейте вино, да не ждите, пока чаши гостей вновь опустеют!
Рабы поспешили исполнить приказ, а Лисипп продолжил:
– Не устроить ли нам состязание в пении?
– Верно, пусть Таис еще и споет! – подхватил кто-то из гостей.
– Нет, – покачал головой Лисипп, – не будем излишне утомлять нашу гостью. К тому же, кто желает состязаться с Харитой? Заранее проигрышное дело.
– Правильно!
– Да, верно!
– Состязание!
– Нужно установить правила, – продолжил скульптор, – ведь не следует одну меру прикладывать к песне любовной или гимну. В чем же мы станем состязаться?
– Женам пристало взывать к Афродите, – сказал Сополид, – мужам же – славить Бромия[27]!
– Или Ареса.
– Верно, предлагаю состязаться в воинских гимнах.
– Согласны!
– Рабы, освободите один стол, – скомандовал Сополид, и, когда распоряжение было выполнено, взошел на импровизированную орхестру.
– Разве мы варвары, чтобы попирать ногами место, за которым едим? – неодобрительно покачала головой, афинянка, но в этот раз на ее слова не обратили внимание.
– Чем мы хуже спартанцев? – разгоряченный вином иларх, слегка покачиваясь, сбросил с плеч хитон, – вспомним древние обычаи[28]. Жаль, шлема нет. Ладно, пусть будет венок.
Македонянин принял величественную позу. Лисипп, ваятель мужей-воинов, цокнул языком, слегка прищурившись: сложение иларха в точности повторяло канон Поликтета, создателя знаменитого "Копьеносца". Сополид раскатистым низким голосом запел:
Альтернативная история. Александр Македонский гибнет в битве при Гранике, но прежде у него рождается сын. Рассказ написан на конкурс "Альтернативная история — 4".
Альтисторический рассказ о том, что может случится, если очень влиятельные люди не держат себя в руках. Действие происходит на просторах Средиземноморья в 1571 году.
Он был самонадеян, покоритель Ойкумены, Искандер Зулькарнейн, Искандер Двурогий, Проклинаемый людьми. Он шел от победы к победе, и никто из живущих ныне не мог остановить тяжелую поступь великого завоевателя. В неумеренной гордыне своей он назвал себя сыном Бога, не зная, что жизнь человеческая - лишь былинка в руках Всевышнего, суд же Его суров, но справедлив, и по силам каждому Он даст испытания. Не в этом времени, так в ином. Ибо нет у времени начала и конца. И тогда в битве не на жизнь, а на смерть сойдутся два величайших полководца, разделенные тысячей лет.
Действие этого исторического романа происходит в Древнем Риме во времена Митридатовых и Гражданских войн. В центре сюжета - жизнь и приключения Спартака, будущего предводителя знаменитого восстания гладиаторов.
Мог ли Спартак победить? Почему он не ушел из Италии? Кто он вообще такой, фракиец Спартак. Фракиец ли? Эта история началась в годы Первой Митридатовой войны, вот только совсем не так, как принято её рассказывать.Первая часть закончена.
Принятое Гитлером решение о проведении операций германскими вооруженными силами не являлось необратимым, однако механизм подготовки вермахта к боевым действиям «запускался» сразу же, как только «фюрер и верховный главнокомандующий вооруженными силами решил». Складывалась парадоксальная ситуация, когда командование вермахта приступало к развертыванию войск в соответствии с принятыми директивами, однако само проведение этих операций, равно как и сроки их проведения (которые не всегда завершались их осуществлением), определялись единолично Гитлером. Неадекватное восприятие командованием вермахта даты начала операции «Барбаросса» – в то время, когда такая дата не была еще обозначена Гитлером – перенос сроков начала операции, вернее готовности к ее проведению, все это приводило к разнобою в докладываемых разведкой датах.
После Октябрьской революции 1917 года верховным законодательным органом РСФСР стал ВЦИК – Всероссийский центральный исполнительный комитет, который давал общее направление деятельности правительства и всех органов власти. С образованием СССР в 1922 году был создан Центральный исполнительный комитет – сначала однопалатный, а с 1924 года – двухпалатный высший орган госвласти в период между Всесоюзными съездами Советов. Он имел широкие полномочия в экономической области, в утверждение госбюджета, ратификации международных договоров и т. д.
Книга «Дело Дрейфуса» рассказывает об обвинении капитана французской армии, еврея по национальности, Альфреда Дрейфуса в шпионаже в пользу Германии в конце XIX века. В ней описываются запутанные обстоятельства дела, всколыхнувшего Францию и весь мир и сыгравшего значительную роль в жизни французского и еврейского народов. Это первая книга о деле Дрейфуса, изданная в России. Она открывает перед читателем одну из самых увлекательных страниц истории XIX века. Автор книги, Леонид Прайсман, израильский историк, известен читателю своими монографиями и статьями об истории терроризма и Гражданской войны в России.
Далеко на востоке Англии затерялся край озер и камышей Рамборо. Некогда здесь был город, но теперь не осталось ничего, кроме руин аббатства и истлевших костей тех, кто когда-то его строил. Джоанна Хейст, незаконнорожденная с обостренным чувством собственного достоинства, живет здесь, сколько себя помнит. Гуляет в тени шотландских елей, штурмует развалины башни, разоряет птичьи гнезда. И все бы ничего, если бы не злая тетка, подмявшая девушку под свое воронье крыло. Не дает покоя Джоанне и тайна ее происхождения, а еще – назойливые ухаживания мистера Рока, мрачного соседа с Фермы Мавра.
Когда немецкие войска летом 1941 года захватили Екатерининский дворец, бывшую резиденцию русских царей, разгорелась ожесточённая борьба за Янтарную комнату. Сначала ее удалось заполучить и установить в своей резиденции в Кёнигсберге жестокому гауляйтеру Коху. Однако из-за воздушных налётов союзников на Кёнигсберг ее пришлось разобрать и спрятать в секретной штольне, где Гитлер хранил похищенные во время войны произведения искусства. После войны комната исчезла при загадочных обстоятельствах. Никакая другая кража произведений искусства не окутана такой таинственностью, как исчезновение Янтарной комнаты, этого зала из «солнечного камня», овеянного легендами.
Эта книга — повесть о необыкновенных приключениях индейца Диего, жителя острова Гуанахани — первой американской земли, открытой Христофором Колумбом. Диего был насильственно увезен с родного острова, затем стал переводчиком Колумба и, побывав в Испании, как бы совершил открытие Старого Света. В книге ярко описаны удивительные странствования индейского Одиссея и трагическая судьба аборигенов американских островов того времени.