Тени над Заполярьем: Действия Люфтваффе против советского Северного флота и союзных конвоев - [132]

Наш пилот дал полный газ и спустился настолько низко, насколько было возможно. На расстоянии были видны несколько других самолетов нашей группы. Поскольку мы больше не были в сомкнутом строю, захват в клещи был невозможен. Эскорт открыл по нам огонь из легких зениток и пулеметов. Я мог легко следить за трассерами, проходившими рядом с нами и позади нас. Однако большая часть вражеского огня была выше нас.

Хорст Науманн умело обходил эскадренные миноносцы. Когда мы проходили мимо, то в нескольких случаях были в 50 метрах или даже меньше от них. Небо вокруг нас было заполнено взрывающимися зенитными снарядами. На столь малой высоте, как у нас, пилот должен был неоднократно избегать фонтанов воды, поднимаемых снарядами корабельных орудий.

Несмотря на все, что происходило вокруг нас, Ханс Дрингенберг сконцентрировался на своем торпедном прицеле, поскольку мы были настроены заполучить авианосец или транспорт. Мы только что прорвались через внешнее оборонительное кольцо конвоя, когда Ханс сообщил об истребителях, атакующих спереди. Вокруг нашей машины замелькали трассеры, и Ju-88 получил попадания. Торпеды были сброшены, поскольку это был наш последний шанс улучшить маневренность.

Самолеты пролетели мимо, и я первоначально подумал, что это FW-190, из-за их звездообразных двигателей. Когда истребители развернулись и возвратились, мы смогли их идентифицировать как «Мартлеты»[107]. Теперь они атаковали сзади. Йозеф и я стреляли по нападавшим из всего, что у нас было. Неожиданно мой пулемет заклинило. Наш самолет получил новые попадания. «Мартлеты» пролетали так близко, что мы могли видеть лица их пилотов.

Наш пилот попытался на полной мощности достигнуть слоя облаков, но истребители развернулись и продолжили стрелять. Был поражен хвост нашего Ju-88, и от него полетели обломки. Хорст Науманн выполнил переворот через крыло, спикировал и выровнял машину над самыми волнами.

Тогда «Мартлеты» начали окружать нас. Мы неоднократно пытались уйти в облака. Однако один из истребителей остался с нами и пытался выйти в позицию для стрельбы. Я направлял пилота так, чтобы мы уходили с линии огня, но при этом могли стрелять из своих пулеметов. Мой пулемет несколько раз заклинивало. Мы снова получили попадания. Когда мы набирали высоту, бортстрелок унтер-офицер Йозеф Гавличек сообщил о пламени, исходящем из нашего правого крыла. Пилот немедленно снова перевел самолет в пикирование, и увеличение скорости уничтожило огонь.

Теперь мы были над серединой конвоя. Грузовые суда были ясно видны, толстый лед покрывал их надстройки и леера. Волнение моря было сильным. Я автоматически вспомнил о своей вынужденной посадке на Балтике в ноябре 1943 г.

Отбив несколько атак, мы наконец достигли облаков. «Мартлеты» не последовали за нами. Мы продолжали подниматься и достигли вершины слоя приблизительно на высоте 1000 метров. Разрывы зенитных снарядов над облаками говорили о том, что конвой все еще был под нами.

Мы направились на юг, к Бардуфосу, оставаясь непосредственно над облаками, готовые в любой момент резко нырнуть обратно в них. Через некоторое время мы увидели самолет, летевший параллельным курсом на той же самой высоте. Мы осторожно приближались друг к другу. Это был Ju-88 из нашей группы. Вместе мы прилетели обратно в Бардуфос. В 12.30 мы приземлились там без происшествий.

Наш Ju-88 «1H+LN» имел 15 серьезных попаданий. В дальнейшем до самого конца войны машина больше не участвовала ни в каких боевых вылетах».

Приближение большой группы самолетов было своевременно обнаружено радарами британских кораблей. Поэтому когда торпедоносцы из I. и II./KG26 в 10.27 появились в поле зрения зенитчиков, то по ним был немедленно открыт убийственный огонь, а с эскортных авианосцев взлетели десять истребителей.

Прямым попаданием сразу же был сбит Ju-88A-17 W.Nr.300069 «1H+BH» лейтенанта Гюнтера Броя (G?nther Breu) из 1-й эскадрильи. Он врезался в серые волны и взорвался. В последующие крайне напряженные, переполненные событиями минуты вряд ли у кого-либо из членов экипажей было время следить за другими самолетами. «Юнкерсы», летевшие над самыми волнами, должны были идти к своим целям сначала сквозь стену разрывов зенитных снарядов, а потом под огнем «Уайлдкэтов», взлетевших с эскортных авианосцев.

Первыми на пути торпедоносцев оказались британские шлюп «Ларк» и эсминец «Уайтхолл», которые палили из всего, что было на борту. Брайан Скофилд так описывал хаотическую атаку немцев: «Вскоре самолеты летели, казалось, со всех сторон, а море буквально кишело торпедами. Часть из них рвалась, попав в кильватерную струю. Благодаря умелому маневрированию ни один из кораблей попаданий не получил...» Зенитчики, как и в прежние годы, стреляли по всему, что летало, в том числе и по своим истребителям. И, надо сказать, весьма преуспели в последнем деле, сбив два «Уйалдкэта». Пилот одного из них погиб, а другой успел выпрыгнуть на парашюте и был затем подобран.

После возвращения в Бардуфос экипажи «Юнкерсов» доложили, что им удалось потопить транспорт и эсминец, а также повредить крейсер, два эсминца и еще один сухогруз. На основе этих рапортов командир KG26 оберст-лейтенант Штеммлер и вышестоящее командование сделали вывод, что атака была успешной. В действительности же все сброшенные торпеды опять прошли мимо и ни один корабль или судно не пострадали.