Тени над Эрдеросом. Рука со шрамом - [74]

- Не наигралась еще? - взревел Йорвин чужим, громоподобным и сверхъестественным голосом. Вмиг весь морок рассеялся как пыль под напором мощного ветра. Они с эльфийкой вновь оказались в доме Кейна, и все снова было по-прежнему. Вскоре силуэт Йорвина посветлел и он игриво подмигнув эльфийке, усмехнулся.

- Интересные картинки, - сказал Йорвин уже своим собственным, нормальным голосом. Цвет его лица тоже стремительно возвращался к номальному. Эльфийка полюхнулась на софу, закрыла лицо ладонью и захохотала прерывистым хнычущим смехом.

- Невероятно! С первых дней мира такого не бывало. Ты раздвинул мою магию как воду воск. Обычно смертные верят в то, что видят, целиком и полностью. Так работает магия тьмы, но ты... Даже бровью не повел. На тебя морок не действует, ты будто родился во тьме. Невообразимо! Тебе ни огонь, ни мрак нипочем. Более того, ты сам прогнал все наваждение.

- Правда? - спросил Йорвин, усаживаясь на стул.

- Воистину так! - закивала головой эльфийка. - Я тут не при чем. И огонь и мрак подчиняются тебе. Даже эльфы тьмы учатся этому десятилетиями и даже веками. А драконам это не нужно.  Особенно плукровкам. Среди драконов с первых дней мира существовал неписанный закон, запрещающий смешивать стихийную кровь, иначе можно разбередить сами кости мира. За всю историю никому и в голову не приходило его нарушить.

- Что значит, разбередить кости мира? - спросил Йорвин, сдвинув брови.

- Это значит, что смешанная кровь несет в себе десятикратную силу чистой. Чистокровные драконы сами по себе очень сильны и способны двигать горы и осушать моря. Такую власть дал им Создатель как своим первенцам и наследникам. Поэтому, я понимаю, чего опасались драконы. Они боялись, что не смогут обуздать такую силу. Твою силу, Йорвин, - лицо Йорвина окаменело пуще статуи, - Вернее, Назулдан, потому что называть существо подобное тебе именем жалкой людской блохи просто кощунственно.

- Откуда ты это знаешь? Что связывает тебя с моей матерью?

- Это не твое дело, Назулдан, - категорично отрезала эльфийка.

- Ах, прости, что до сих пор не представилась, - сказала она спустя паузу более ласково. - Я - Ennamael-Tateviq-Aji Avillen. И моя профессия - практическая магия.

- Это великолепно, Эннамаэль-Татевик-Аджи Авиллен, - улыбнулся Йорвин, - Но как мне тебя звать?

- Зови Эннамаэль или Энной. Так все мои знакомые люди меня называют.

- А что еще тебе известно о драконах? Сколько их осталось на свете?

- Слишком много вопросов, Назулданчик, - покачала головой Энна, поигрывая светлой прядью волос, - Мне самой кое-что любопытно узнать от тебя.

- Что-ж, спрашивай. У меня нет секретов. Расскажу все, что знаю.

- У драконов, заключенных в человечьем обличье остается печать силы на теле. Но ты - не обычный дракон. Ты - чудо света. Я хочу посмотреть на твою печать силы. Хотя, если для этого тебе придется заголиться, я не стану приставать.

- Думаю, сильно не придется, - ответил Йорвин, затем разделся до пояса. Пока он раздевался, Эннамаэль жадно лапала его глазами. Рунический шрам Йорвина во всю правую руку привел ее в прямо-таки детский восторг.

- Malgia ame Nalijia![2] Он прекрасен, Назулдан! - восторженно лепетала Энна, осторожно водя пальцами по шраму на руке Йорвина и разглядывая его. - Ну-ка, поверни руку вот так. Чудесненько!

- Он ведь означает что-то, не так ли? - спросил Йорвин. Энна в ответ рассмеялась.

- Так странно слышать эти слова от тебя. Неужели мама тебе ничего о нем не рассказала?

- Нет. Мы с ней очень мало общались. Ни ее, ни отца я почти не знаю, поэтому родным языком не владею. Так ты знаешь, что он означает или нет?

- Знаю, - протянула Эннамаэль. - На всеобщий, пожалуй, самым точным будет... Хаос.

- Хаос? - переспросил Йорвин, как будто не понял, о чем речь.

- Ну да, хотя не совсем. Дословно на ваш язык это не перевести, но это примерно означает «опустошение за гранью дня и ночи». Драконы так описывают силу, которую не постичь умом и с которой не совладать. На языке смертных, я думаю, самым точным словом будет Хаос, хотя мое владение этим языком не столь обширно, и я могу ошибаться.

- Не прибедняйся, - с улыбкой сказал Йорвин. - Ты отлично владеешь всеобщим. И говоришь почти без акцента.

- Что ж... Спасибо, - смущенно улыбнулась Эннамаэль. Йорвин подумал, что, возможно, не только людские женщины любят ушами.

Со двора в дом, поправляя штаны и отряхивая хвост, вошел Юрки. Увидев незнакомку, он замер подобно статуе от удивления и замешательства, переводя взгляд с Йорвина на эльфийку и обратно. Затем, некоторое время спустя, он отмерз и двумя звериными прыжками взлетел по лестнице и скрылся на втором этаже.

- Этот зверек - твой друг? - изогнув тоненькие бровки, спросила Энна. Внезапное появление морферима ее не очень-то удивило.

- Не зверек, а друг. Прошу выбирать выражения. Их трое, и им нужна твоя помощь.

- Йорв, зачем ты ведешь ее к нам? - скрестил на груди руки Юрки, встав поперек дороги. У него за спиной Зуали зашевелилась под одеялом, а Эйнари оторвался от заколоченного окна, в которое уже пол-дня глядел через щели в досках.

- Остынь, друг. Я же вчера тебе все объяснил. Нам сейчас очень нужна помощь, а Эннамаэль может нам ее оказать. Она здесь, чтобы исцелить рану Зуали.