Тени над Эрдеросом. Рука со шрамом - [41]

- Нет - нет, выслушайте. Мне очень жаль. Я... Я не думал что мы всерьез будем его убивать. Думал, мы только покажем ему, что с Бэйзи надо считаться. Поверьте, я не хотел его смерти.

- Хочешь сказать, ты убил моего отца, не понимая, что делаешь? - Голос Юрки задрожал. Казалось, он сейчас сорвется.

- Нет! Я пальцем его не трогал. Я только выносил из дома Вашу сестру, чтобы бросить в яму, - Сказав это, морферим сильно ударил себя кулаком в лоб. - Пожалуйста, поверьте. Мне очень жаль. И я всем сердцем хочу загладить свою вину.

- Да? - нарочито изумленно крикнул Юрки. - Хм, и как же?

- Сопровождать вас в вашем походе. И при случае отдать за Вас жизнь.

- И что я, по-твоему, должен ответить? Да, иди с нами, убийца моего отца! Иди с нами, и быть может у тебя будет возможность перерезать и наши глотки, пока мы спим!

- Я не убийца. И не желаю знать тех, кто сподвиг меня на участие в этом. Если хотите, я назову имя того, кто занес нож на као Ояярви.

- Назови, - сказал Юрки, но уже спокойно.

- Моронни, - Почти прошептал морферим, с надеждой глядя на Юрки. Тот кивнул лисану Кагорри, и он отправился в Вахванен на поиски убийцы, прихватив несколько солдат.

 - Ты знаешь, - Юрки сложил на груди руки, - Мой отец умел определять лжецов и мухляков одним взглядом. К сожалению, я не унаследовал этой способности. То, что ты так смело сдал своего подельника вызывает у меня немалые сомнения относительно тебя. Поэтому, я спрошу у других, стоит ли тебе верить. Сестра, что ты думаешь? - Зуали, отродясь не видевшая такого всплеска эмоций у брата, обомлела на месте, и теперь, будучи не в силах отвести взгляд от горящих глаз Юрки, совсем растерялась.

- Я... э-э-э... да, - пробормотала она.

- Хм, а ты, Йорвин, что думаешь?

- Ты знаешь... - подбоченился Йорвин, - Людям, да и не только людям, свойственно совершать ошибки. И я глубоко верю, что нет такого преступления, за которое нельзя дать хотя бы один шанс на искупление. Конечно, я не утверждаю, что мы можем ему безоговорочно верить, но тем не менее... В общем, я не против, - В глазах морферима появилась искорка надежды.

- Мои друзья тебе верят, так что поверю и я. То есть постараюсь поверить. А ты постарайся оправдать наше доверие. Как твое имя?

- Эйнари, господин, - Радостно сообщил морферим.

- Знай Эйнари, твоя просьба услышана и принята, - Сказав это, Юрки повернулся к толпе. - Но не думайте, что преступление останется безнаказанным, - Юрки достал один из своих клинков, искусно выточенных из куска камня, и отрезал у Эйнари его длинные волосы, заплетенные в косу, которая кончалась огромным узлом.

- Теперь, - Юрки убрал оружие в ножны, - Ты можешь считать себя условно прощенным, Эйнари, сын Черного Волка, - Эйнари смотрел на валяющуюся в луже косу отстраненным непонимающим взглядом. Казалось, он не верил в то, что только что с ним случилось.  Волосы для морфериам священны. Они считаются индикатором прожитых лет и накопленного жизненного опыта. Мудрейшие и старейшие в клане всегда имеют волосы до земли. Если морфериам совершает преступление против своего рода, то все его заслуги прожитых лет обнуляются. Преступник не может считаться равноправным членом рода. На многие годы он остается несмышленым дитенышем, которому нельзя поручить сколько-нибудь ответственное дело или доверить сколько-нибудь ценную тайну, даже если он понесет наказание за свои проступки.

- Как тебе угодно, - поникшим голосом произнес Эйнари.

- В путь! - скомандовал Юрки, и свита отправилась дальше, увеличившись на одного члена.

- Мы отправляемся в опасное путешествие, - заговорил Юрки с Эйнари. - И наверняка нам придется не один раз убивать. А у тебя, как я погляжу, нет никакого оружия.

- Я не воин и не охотник, - ответил тот. - И оружия у меня нет. В крайнем случае, я вступлю в битву голыми руками, и загорожу вас своей грудью от враждебных стрел.

- А чем ты занимался до того, как встал на кривую тропинку?

- Я был строителем, - ответил Эйнари и умолк.

- Не особо полагайтесь на свое оружие, - Йорвин оглядел ножны Юрки профессиональным взглядом, - Для ваших краев оно, может, и сгодится, но за пределами этого леса от него будет мало толку. В мире, где правит сталь, камень быстро проиграет битву. При первой возможности я сделаю тебе новые клинки, Юрки.

- Ты можешь? - Спросила Зуали.

- Я же  был кузнецом, - повторил Йорвин, косо стрельнув глазами на Зуали.

Зуали взяла самый большой тюк с поклажей, и глядя, как она тяжело поправляет ремень на плече, Эйнари не выдержал:

- Госпожа, позволь понести твою суму. Я вижу, тебе тяжело.

- О, ты так мил! - Растаяла Зуали, вручив Эйнари свою ношу. Эйнари не был самым крупным из своего племени (он был незначительно выше Йорвина), и самым сильным не был, но с завидной легкостью взвалил огромную для Зуали суму себе на плечо.

- Зу, что у тебя там? - спросил Йорвин.

- Да так. Еда, вода,  несколько запасных тетив для лука, плитка для жарки яиц, мешочек латок на случай, если нас кто-нибудь подерет, веревка и другие важные мелочи.

- С тобой не пропадешь, - с улыбкой заметил Йорвин.

На выходе из города отряд обернулся и в последний раз поднял руки на прощание. Ворота города медленно закрылись, и путники отправились через чащу на юг.