Тени и призраки - [41]

— Так она и напугала сына Терри Лоуренса? — поинтересовался он.

— Возможно, — послышался тихий шепот.

Продолжая ломать голову над всем этим, он недоумевающе нахмурился:

— Но почему ты продолжаешь жить с ней?

— Потому что не могу иначе.

— Как так «не можешь»?

— Я боюсь, что, если оставлю ее… — Девушка на мгновение замолчала, разглядывая свои руки. — Если я уеду, она…

— Она покончит с собой? — продолжил он ее мысль.

Марианна плотно смежила веки.

— Она ведь больна, Дэвид. Очень тяжело больна.

И, внезапно вздрогнув, прижалась к нему.

— Обними меня, прошу тебя.

Но так как он заколебался, она вцепилась в него изо всех сил.

— Ты мне так нужен. Пожалуйста, не бойся меня.

— Не бояться? — Смех его прозвучал неестественно. — Боже милостивый, не думаешь ли ты, что я боюсь тебя? — Он крепко прижал девушку к себе. — Ах, Марианна, Марианна!

«Бедное создание», — подумал он в эту минуту. Вот что это такое, дитя в образе женщины, создание, которое в действительности живет «на привязи», причем в гораздо более печальном смысле, чем если б речь шла только о плоти, ищущей наслаждений. «Господи, — думал он грустно, — и это мне, с моими собственными бесчисленными проблемами пришлось столкнуться с такой трагедией. Создание, так сильно нуждающееся в помощи и понимании, так отчаянно ищущее любви, что даже сочувствия человека, согласного посвятить ей жизнь, было бы недостаточно». Что же касается его, Дэвида…

Он закрыл глаза, и знакомый груз вины вновь лег на его плечи. «Как безответственна плоть, — думал он. — Как жадна она и беспечна». Ему не следовало начинать этот роман. Ведь увлекшись этой женщиной, он сделал ее жизнь еще более запутанной.

Он вздрогнул, ощутив ее теплое прикосновение. Она еще крепче прижалась к нему.

— Люби меня, Дэвид, — послышался ее шепот. — Помоги мне забыть обо всем.

— Нет, — вырвалось у него необдуманно.

Марианна быстро выпрямилась и в смятении взглянула на него.

— Нет-нет, я имел в виду только… — Он замолчал. Всепоглощающее чувство вины давило его, вызывая физическое недомогание. — Я хотел сказать, что наша любовь не поможет ни о чем позабыть. Марианна, тебе придется самой решать, что делать дальше. — В эту минуту он стал сам себе ненавистен, но разве не правдой были его слова? — Тебе следует взглянуть в лицо реальности, и тогда…

И в эту минуту раздался страшный крик:

— Не-е-ет!

В этом крике вырвалось столько бешенства, что он невольно отпрянул.

— Я не хочу-у-у! Не хочу-у-у-у!

Она пожирала его глазами, и от ненависти этого пылающего взгляда он буквально окаменел. «Кажется, это именно то, что называется „кровь застыла в жилах“», — мелькнула у него мысль.

— Мне нужно твое тело, — горячечно шептала она. — Мне нужно твое тело, чтобы забыть обо всем.

Дэвид мог только неподвижным взглядом смотреть на нее, сознавая, что эта женщина является для него книгой за семью печатями. Ее реакция была столь бурной, неожиданной и яростной, что в нем снова проснулся страх перед ней. «Она просто сумасшедшая», — мелькнуло у него в голове. Просто невероятно, что с ним могло такое произойти. И что теперь прикажете делать?

— Ох, Дэвид…

Очевидно, она прочла его мысли по выражению лица. В ее тоне зазвучали раскаяние и боль. Девушка взяла его руки в свои, и он невольно содрогнулся.

— Прости меня, пожалуйста, прости меня, дорогой. — Она принялась целовать его руки, затем прижала их к щекам. — Это оттого, что я так сильно полюбила тебя. Мне не вынести даже мысли о том, что ты готов оттолкнуть меня. Я просто теряю разум от этого.

— Но, Марианна…

— Люби меня, Дэвид, пожалуйста, просто люби меня.

Он не мог вымолвить ни слова.

— Тебе будет хорошо со мной. Я все сделаю для тебя. Вот, увидишь. Чувствуешь, я сама мягкость и нежность? — Она поднесла его ладони к своей груди и сильно прижала их. — Видишь, я вся твоя. Можешь делать со мной все, что тебе придет в голову. Пожалуйста! — Она откинулась на спину. — Хочешь, я сниму свитер, чтоб ты увидел, какое у меня тело?

— Марианна, нет!

Он едва выдавливал из себя слова сквозь стиснутые зубы. Плотно зажмурил глаза, чтоб ничего не видеть. Тошнота бушевала у него в желудке. Но даже сейчас, в эту самую минуту, он желал ее, даже сейчас не находил в себе сил отказаться от этого тела. Вскочив на ноги, он ринулся к двери. Но вдруг остановился и обернулся.

— Я уеду отсюда, Марианна. Мы с женой немедленно возвращаемся домой.

Дэвид втянул в себя воздух и почти цедил слова.

— Мне совестно, что я сделал твою жизнь несчастной. Еще более несчастной, чем она была до встречи со мной. Прости мою слабость, я знаю свои недостатки и за это самым униженным образом прошу простить меня. Но долг велит мне уехать. У меня есть ответственность перед моей семьей. Видит бог, как я хотел бы помочь тебе, но не могу. Та малость, которую я могу тебе отдать, не спасет тебя.

В молчании они смотрели друг на друга. «Но она и вправду призрак, — подумал вдруг он. — Призрак того существа, которым могла бы быть».

— Прошу, не презирай меня. У меня и в мыслях не было причинить тебе боль. Клянусь в этом.

Внутри у него все замерло, когда он увидел, как Марианна медленно поднимается на ноги и через всю студию идет к нему. Подойдя вплотную, она остановилась, и неожиданно ее лицо осветила улыбка. Та самая улыбка, которая ему так бесконечно нравилась.