Тени и нити - [18]

Сны Стража переменились резко. Темные безликие демоны, разящие лиловые молнии и глубокие, полные живой черноты ущелья появились в них. И армии людей, устраивающие жуткие кровавые побоища на равнинах и в горах, на море и под стенами городов, орущие и заполоняющие все пространство. Круг принял решение поставить нового Хранителя Виала. Это оказалось несложно, но ничего не изменило. Все следующие дни тянулось ожидание, наполненное головной болью, муторными спорами и руганью. Только Мрабетмгни догадывался чего они ждут. Пробуждения Стража.

* * *

Пространство это, заполненное торговыми лотками, палатками, товарами, выглядывающими из тележек и разложенными прямо на мостовой, балаганами и сценами под открытым небом, официально именовалось: «Третья площадь Согласия, пятого округа». Но нармротские горожане звали его не иначе, как Летней Толкучкой или просто Леткой. Что, кстати, совсем не означало прекращение торговли, уличных спектаклей и столпотворения в холодное время. Расположенная на правом берегу Ильд, южнее Большого моста, Летка считалась местом недобрым и злачным. В окружающем ее лабиринте переулков старой застройки крошились от ветра и времени каменные дома и заборы. В подворотнях сваливались отбросы и упившиеся до визга посетители грязных кабаков. Впрочем, жители этого района имели собственную гордость и сравнивали свое обиталище лишь с вонючими трущобами Треугольника да призрачными кварталами старых мануфактур.

В этот день Мастер Нортиль сидел в тени прохудившихся, должно быть, еще в прошлом веке кулис. Старые и полинявшие, они сильно смахивали на рыболовные снасти, но старику все‑таки удалось отыскать местечко, где назойливые солнечные лучи не беспокоили. Владелец разборных стальных подмостков потягивал дешевое кислое вино и наблюдал, как очередной начинающий рифмоплет уходит освистанный, а по ступенькам уже гупает новый с постным, страдальческим, так и напрашивающимся на гнилой фрукт, лицом. Старику Нортилю не нравилась Летка, орущая немытая толпа и дурацкие выступления местных трепачей. Это, когда он был пьян. Трезвым старик все это просто ненавидел. Всего несколько лет назад у него была лучшая на всем побережье труппа гимнастов. И дернул его демон послушать лживого скользкого игноме, поманившего дасским золотом. Льстивый прилипчивый пройдоха отправил их пешком через намарские скалы. В результате Нортиль получил в собственность громоздкую гулкую сцену и место на Летке, а неудачливый агент срок на рудниках. Но вышитых золотом костюмов, гимнастических снарядов, а, главное, его ребят, лично воспитанных и обученных, уже не вернуть. Первое время, хоть дочка радовала. Е номер «женщина–змея» собирал неплохие деньги. Нортиль надеялся, что они смогут заработать достаточно, чтобы вернуться на родину и сколотить новую труппу. Но потом знойная харивянка приглянулась какому‑то местному колдуну, выскочила замуж и исчезла в его загородном доме.

Так и есть – что‑то рыжее и склизкое шмякнулось о грудь запнувшегося поэта, сползло, оставляя клоки мякоти на рубахе. Как по команде полетели новые фрукты и овощи, среди которых были твердые зеленые яблоки и червивые орехи. Рифмоплет ретировался, закрывая голову. Взгляд старика упал на окончательно изгаженную сцену, потом на щетку и тряпку – протестующе заныла поясница.

— Определенно, куда лучше борцовские и кулачные поединки. Жаль только не слишком часто удается их заполучить, – подумал Нортиль.

Какой‑то тип из толпы зевак, ободранный и заросший начал забираться на подмостки. Нортиль сильно сомневался, что бродяга заплатит за свое пребывание на сцене положенный медяк, но подниматься со своего табурета не спешил. То ли вино слишком расслабило стариковские мускулы, то ли хандра перелила безразличие через край.

Лохматый тип начал свою речь еще с карачек, голос его звучал чуть хрипловато, но гулко:

— Возрадуйтесь жители свободного Нармрота, чтоб ваши кишки сожрали черви! Протрите свои глаза. Что есть ваша жизнь?! Маги, законники, богатеи, гномы – кто только вами не правит? Кто не наживается на ваших бедствиях? Да со всеми своими силами и богатствами Дасия должна повелевать миром, а вы властвовать над немощными и отсталыми народами. А вы, а вы, тихие и смирные, как свежие гомункулы. Вы позабыли истинный свет, и как слепцы не замечаете огня… – бродяга уже стоял в полный рост, воздев руки к небу, толпа безмолвствовала, даже самые наглые метатели фруктов стояли, разинув рты: – Который пожрет ваши души. Восстаньте! Сбросьте в Багровые Глубины кровавых правителей! Вы недостойные великих святых, жертвовавших собой ради… – черномундирный появился невесть откуда, соскочил со спины пронесшегося над головами шрада. Что‑то уперлось в грудь лохматому оратору. Он отлетел на добрых шесть ат и с грохотом врезался в железо подмостков. Мастер Нортиль слышал хруст сминаемой шеи – странный проповедник, перекувырнувшись через голову, врезался в поддерживающую кулисы арматуру. Железо задрожало и загудело, но выдержало. Мастер Нортиль почувствовал непреодолимое желание вцепиться черномундирному в горло. Какое‑то время оно боролось с вялыми расслабленными мышцами. Но вот старик вспомнил, что именно Служба спасла его от намарских разбойников и дала средства к существованию. Странное наваждение спало, озадачило и растворилось, не оставив следа. Толпа, как по команде, задвигалась, растекаясь по Летке.