Тени чёрного пламени - [66]

За воротами был еще один пост, где нас опять остановили. Дорогу перегородил грубо сколоченный переносной проволочный еж, а навстречу вышел Серый собственной персоной. Предводитель ополчения мало изменился за последние полгода, что мы с ним не виделись. Одетый во все тот же линялый и засаленный «стриж», с неизменным АКСУ на плече, Серый, недоверчиво смерив меня взглядом, настороженно кивнул в знак приветствия:

– Твое появление, как всегда, означает неприятности, Солдат.

Видимо, прозвище становится постоянным. Стоило паре охранников его придумать, и вот, вся Зона им вторит. Но кто я такой, чтобы спорить с народом? Пусть все останется как есть.

– И тебе доброго дня, Серый. Не переживай, я… мы с Ксенией тут не задержимся. Твоя ясельная группа не пострадает, неприятностей больше не будет.

Ополченец только досадливо скривил рот, явно показывая, что моим словам веры нет. Потом он одним взмахом руки дал команду, и двое стоявших в стороне парней проворно оттащили ежа на обочину.

– Через два часа жду тебя в «Шалаше», поговорим о ночной бойне у виадука.

В ответ я, безразлично пожав плечами, улыбнулся как можно более дружелюбно, что Серый воспринял как согласие. Предводитель – парень нужный и прямой как рельса, поэтому часть истории ему рассказать можно. Сделав спутнице знак следовать за собой, я кивнул на прощание, и мы направились вдоль по единственной деревенской улице к отстроенной заново хате, на которой красовалась скромная самодельная вывеска на русском и английском языках: «Охота и Рыбалка: оружие, припасы, срочный ремонт». Выведенная черными буквами на листе кровельного железа, покрытого для фона белой краской, сейчас вывеска имела черно-рыжий цвет, и двуязычная надпись еле просматривалась. У порога стояло несколько человек в разномастной одежде, навьюченных разномастными рюкзаками и свертками. Михаил Анатольевич Цвирня, более всего известный в наших краях как Мишка Одессит, баловался тем, что принимал у старателей оружие на комиссию. На внешнем прилавке у него было все как положено: резиновые сапоги, аляповатые камуфлированные фуфайки для лохов, чуток гладкоствольного оружия. Настоящий бизнес Одессита размещался в подвале, куда не было ходу обычным клиентам. Там для знающих ценителей находились порой самые редкие экземпляры стрелкового и не очень оружия, хитрое программное обеспечение для ПДА и прочие незаменимые в Зоне вещи. Однако для этого нужно заслужить доверие, что порой сделать очень трудно, ибо, сам делающий невозможное, Цвирня требовал такой же отдачи от наемников, жаждущих эксклюзивного сервиса.

Мы тоже остановились у входа, чуть в стороне от этой живописной группы, среди которых выделялся невысокого роста мужик с заросшим седой щетиной смуглым лицом. Он говорил громче всех, матерясь через слово. Ругался грязно, без изобретательности, чем вызывал только раздражение. Я встал к бродягам спиной, заслонив девушку от еще более откровенных взглядов, которые на нее бросали диковатые собеседники.

– Мне нужно встретиться с хозяином магазина, это мой знакомый. При посторонних он, скорее всего, говорить не станет.

– Я могу остаться здесь.

Предложение было так себе. Ополченцы иногда патрулируют улицы, но такие вот бывалые бродяги вполне могут скрутить с десяток людей Серого. Поэтому, с сожалением глянув на бурую от ржавчины и грязи вывеску магазина, я решил отложить историческую встречу с Одесситом еще на полчаса.

– Нет, разговор у нас будет долгий. Пойдем к другому моему знакомому, снимешь там комнату, а я подойду, как только освобожусь.

Однако тут иномирянка заупрямилась по вполне понятной причине. Зная меня только по бумагам, она опасалась, что мне таким образом захотелось ускользнуть. Зону я знаю лучше пришельца из далеких миров, поэтому опасения имели под собой определенные основания, пусть и чисто умозрительного характера.

– Иди, я вполне смогу за себя постоять, Сту… Антон. Не беспокойся за меня.

Не видя реальных предпосылок для оптимизма, я все-таки решил: пускай поступает как хочет. Если будет потасовка и посланница вдруг исчезнет, мне это только на руку.

– Если что, беги внутрь, там сидит охранник. Я скоро вернусь.

Девушка отрывисто кивнула, словно бы невзначай бросая быстрые взгляды на шумно переговаривающихся старателей. Я развернулся и, поднявшись на крыльцо, открыл скрипучую, обитую кровельным железом зеленую дверь.

Бывает так, что, когда возвращаешься в знакомые места, подсознательно ожидаешь встретить тех же людей и привычную обстановку. Так и я мысленно представил себе полноватую фигуру Одессита, который стоит, положив оба локтя на стойку, поделившую все помещение пополам, и слушает свою любимую психоделику. Но внутри из ожидаемого была только звучащая тихо музыка. Джим Моррисон опять пел про хрустальный корабль, странно звучала гитара, нагнетали таинственности ударные. В остальном магазин более всего напоминал сильно уменьшенную копию своих обычных собратьев: стеклянные витрины с ножами, биноклями, разнообразными прицелами и прочей мелочью расположились вдоль стен из конца в конец. Две длинные стойки с одеждой, расположенные по центру комнаты, почти упирались в отгороженный буквой «Г» прилавок с машинкой для кредитных карт и кассовым аппаратом. Там же за стойкой на стене развешаны гладкоствольные ружья, карабины и три вида арбалетов. И более всего я поразился, увидев упершегося отсутствующим взглядом в стену подростка. Парень лет шестнадцати с коротко стриженными соломенного цвета сальными волосами сидел у стены возле кассы. Длинная, нескладная фигура его, пребывая в некой стадии полной нирваны, казалась лишенной скелета. Я подошел к стойке и, поняв, что парень так и продолжает пялиться в стену напротив, три раза стукнул костяшками пальцев о прилавок. Смерив меня взглядом пустых грязно-зеленого цвета глаз, парень выжидательно уставился куда-то в район моей лежащей на прилавке руки.