Жена покосилась на меня, но промолчала. Пару раз она просила меня рассказать по какой жопе я путешествовал и со второго раза и бутылки водки ей удалось подвигнуть меня на подвиг Гомера. Однако же, когда рассказ дошёл до подземных катакомб и монстров, супруга пожала плечами и констатировала: со спиртным приключился забавный казус, а меня очевидно развезло. Короче, мне никто не поверил. Оно и к лучшему. Ибо подвыпившего сказителя крайне тянуло поведать и о других своих приключениях. И думаю, именно этой части рассказа Оля бы точно поверила. Со всеми вытекающими.
Парни с автоматами двинулись к выходу, а один из них — рослый, с якорем на запястье, отвёл Пашу в сторону и принялся с ним шептаться. Диана глядела на сладкую парочку и морщила нос, положив ладонь на кобуру. Воительница, мля!
Хробанов оставил без внимания всю эту мышиную возню и едва не бегом рванул за Самойловым, успевшим возобновить свою деятельность, как медиума. При этом начальник охраны так размахивал руками, словно ловил особо шустрых комаров.
— Ёп-та, — скрипел он. — Мне, собственно, посрать, какие у вас трения и прочие сексуальные отношения, просто меня не будет некоторое время и если ты, ёп-та, не сумеешь сработаться с грёбанным заместителем, на кой ляд ты мне вообще втарахтелся? Да, на связи. Уладили? Молодцы, ё-та, что и говорить, не прошло и полгода, б-дь! Когда надумаю помирать, пошлю вас обоих за смертью. Ёп-та, что значит: ждём указаний? Все указания, доступные для таких ушлёпков, я уже дал. Вот и выполняйте.
Теперь я сообразил, куда мы идём. К гаражам. Ольга перестала шипеть и плелась в моём кильватере, вцепившись в плечо с такой силой, что будь на моём месте обычный человек, ему бы уже давно сломали кость.
— Слушай, — громким шёпотом спросила жена и ткнула пальцем в автоматчиков. — А эти…Они с нами?
— Угу, — согласился я, предполагая, в каком направлении может двинуться мысль супруги и несколько развлекаясь предугадыванием следующего вопроса.
— Так что, там будет опасно?
Угадал.
— Там, Оленька, полный пиздец, — сказал я и похлопал её по ладошке. — Жаль, что ты меня тогда так и не послушала. Я тебе одно скажу: когда попадём туда, не думай, будто эти, с автоматами, тебе помогут. Запомни одно: держись рядом со мной и может быть сумеешь уцелеть.
Забавно. Теодор Емельянович, наверное, тоже верил в свою неуязвимость. Твою же мать, зачем я об этом вообще подумал? Главное, что? Главное — позитивный настрой, перед погружением в дерьмо.
— Я боюсь, — Ольга начала всхлипывать. — Зачем мы вообще влезли во всё это?
Мы. Угу. Однако, скажи кому, что ради сраных трёх штук зелени мне пришлось пройти сквозь сраную преисподнюю, полную сраных чудовищ, ведь не поверят же: скажут — прикалываюсь!
Да и теперь, опять. Нет, я понимаю, сотня тысяч или десять миллионов — очень впечатляющая сумма, особенно для нищеброда, подобного мне. Н, блядь, я же знаю, куда предстоит сунуться! И эти грядущие миллионы совсем не греют на низком старте, потому что неизвестно, будет ли финиш вообще.
В гараже, рядом с Геликом Утюга и Поршем Дианы, разместились три микроавтобуса блестящие пятачком от Мерседеса. Автоматчики уже начали организованно грузиться, причём никто из них определённо не собирался прятать оружие. Интересно девки пляшут. А если нас менты стопорнут? Впрочем, Хробанов, который пристально рассматривал экран телефона должен был предусмотреть такой форсмажор. Пока мы здесь, в него можно верить: Сергей Николаевич не подведёт.
Самойлов протопал мимо и пробормотав: «Ёп-та, тудыть-ростудыть», занял место в головной машине, рядом с водителем.
Подошёл Хробанов и улыбаясь краем перекошенного рта, сказал:
— Прошу прощения, но Ольга Владимировна поедет с Виктором Семёновичем. Во избежание недоразумений.
Я угрюмо посмотрел на него и Хробанов пожал плечами, типа, он не при делах. Однако я просто жопой чуял, что во всей этой ситуации он принял непосредственное участие. Поэтому, скорее всего и выглядел таким виноватым.
— Не переживай, — я осторожно расцепил пальцы супруги, клещом вцепившейся в меня. — Пока ничего страшного не происходит, а потом я тебя в обиду не дам.
Жена, шагнувшая было в сторону, остановилась, пристально глядя мне в глаза и вдруг прищурилась и сказала:
— Знаешь, а ведь ты теперь хоть на мужика стал похож. Будь ты таким раньше, я бы никогда, — она порывисто поцеловала меня в губы и махнув рукой зашагала к микроавтобусу.
Хробанов никуда не ушёл, а стал рядом и тяжело вздохнув, похлопал меня по плечу.
— Не переживайте так сильно, у вашей супруги будет достойная защита. В случае возможной опасности, естественно.
Тут меня слегка накрыло. Нет, ну сами подумайте: дерьмометр последние пару часов показывает: солнечно; жизнь стремительно налаживается, а когда заглядываешь в задницу, куда тебя настойчиво запихивают, дух захватывает от отсутствия дна. И тут тебя начинают утешать.
В общем пару минут я высказывал всё накипевшее Хробанову, употребляя, кстати, совсем другие выражения. Ну те, по слухам, широко распространённые среди представителей высшего света, в эпоху позднего средневековья. Сергей Николаевич слушал меня с выражением престарелого орангутанга, страдающего древним геморроем, но все мои усилия пропали втуне. Как ни странно, но заставило поморщиться слушателя лишь сочетание: «старый сморчок». Должно быть нечто, из прошлого. Нужно запомнить.
