Теневой народ - [20]
Довольно определенно высказался по еврейскому вопрос Фурье: «Евреи считают похвальным обман и мошенничество, раз они практикуются над теми, кто не исповедует их религии. Итак, каждое государство, претендующее на добрые нравы, должно заставить, обязать евреев обратиться к труду производительному. Когда дойдут до такого убеждения — и этого не долго ждать — что политическая наука должна стремиться к уменьшению числа торговцев, дабы привести их к более чистой и более ответственной конкуренции, тогда познают всю слабость той философии, которая призывает на помощь целую непроизводительную, меркантильную расу, способную лишь рафинировать и без того нестерпимые коммерческие обязательства и обманы».
Прусский король Фридрих Великий (1712–1786 гг.) особо подчеркивал, что «правители не должны выпускать из поля зрения евреев, предотвращать их проникновение в оптовую торговлю, следить за ростом их населения и лишать их возможности где бы то ни было замышлять нечестивые деяния. Ничто так не ущемляет торговцев, как та недозволенная прибыль, которую делают евреи».
Анализируя ситуацию в стране, Австрийская императрица Мария-Терезия (1717–1780 гг.) заявила: «Впредь ни один еврей, независимо от того, кто он такой, не будет оставаться здесь без моего письменного разрешения. Я не знаю никакой другой чумы внутри страны, как эта раса, которая разоряет народ хитростью, ростовщичеством, одалживанием денег и занимается делами, отталкивающими честных людей. Следовательно, по возможности, они будут перемещены и изгнаны отсюда».
Еврейство волновало и императора Франции Наполеона Бонапарта (1769–1821 гг.). Выступая на апрельской сессии Сената в 1806 году, он говорил: «Евреев нужно рассматривать как нацию, но не как религиозную группу. Они являются нацией в средине нации. Я бы хотел на определенное время лишить их права выдавать займы под заклад, потому что слишком унизительно для французского народа быть обязанным этой низкой нации. Собственность целых деревень грабится евреями, они восстановили крепостничество; они являются настоящими стаями воров. Нищета, вызываемая евреями, не исходит от одного индивидуального еврея, но является сущностью всего этого народа. Они, как гусеницы или саранча, которые поедают Францию.
Я решил исправить евреев, но я не хочу их иметь больше, чем их есть в моем государстве. Я делаю все, чтобы доказать мое презрение к этой подлейшей нации мира.
Евреи являются нацией, способной к самым ужасным преступлениям. Я хотел сделать из них нацию граждан, но они негодны ни к чему, кроме торговли подержанным добром. Я был вынужден провозгласить закон против них за их ростовщичество и крестьяне Эльзаса передали мне свои благодарности».
Немецкий полководец Гельмут фон Мольтке (1800–1891 гг.) подчеркивал, что «евреи образуют свое общество и, подчиняясь собственным законам, умеют обходить законы страны, их приютившей.
При расследовании краж, редко еврей не бывает замешан или как сообщник, или как укрыватель краденого. Для накопления богатства для них все средства хороши. В войне 1812 года евреи были шпионами у обеих сторон, предавая при этом каждую их них».
Известный венгерский композитор Ференц Лист (1811–1886 гг.) заявил: «В час опасности для страны, еврей, открывая или закрывая свою мошну, способен или ее поддержать, или содействовать ее поражению.
Настанет момент, когда все христианские нации, среди которых живут евреи, поставят вопрос, терпеть ли их дальше или депортировать. И этот вопрос по своему значению так же важен, как вопрос о том, хотим ли мы жизнь или смерть, здоровье или болезнь, социальный покой или постоянное волнение». Выдержки из высказываний всемирно известных людей можно было бы продолжить[61].
Во многих европейских странах разрабатывались различные варианты избавления от еврейства. В 1652 году голландская Вест-Индская компания выделила Жозефу Нунезу да Фонсеке земли на острове Курасао для создания еврейской колонии. Евреи переезжать на остров не пожелали. Во-первых, там грабить было некого, кроме своих соплеменников, но это запрещено иудаизмом. Во-вторых, не хотелось расставаться с уже захваченными позициями в Европе. Поэтому попытка предоставить иудеям «землю обетованную» не удалась.
В 1654 году Англия пыталась поселить евреев в своей колонии Суринам, а Франция — в Кайенне, но по тем же причинам эти попытки тоже оказались неудачными.
В 1903 году английский министр колоний Дж. Чемберлен предлагал лидерам сионистов для еврейской колонизации Уганду.
Первую попытку переселить евреев на «историческую Родину» в Палестину предпринял в 1799 году Наполеон, но евреи уезжать из Европы никуда не желали.
Оказавшись в составе России, евреи сразу же начали использовать веками проверенные методы мошенничества и обмана для завоевания русского рынка и разорения местных купцов. С помощью своих соплеменников из Австрии и Германии они беспошлинно начали завозить иностранные товары и продавать их в России по более низким, чем русские купцы, ценам. Таким образом, наносился ущерб казне России, разорялись русские купцы и русская промышленность.
В данной работе рассматривается проблема роли ислама в зонах конфликтов (так называемых «горячих точках») тех регионов СНГ, где компактно проживают мусульмане. Подобную тему нельзя не считать актуальной, так как на территории СНГ большинство региональных войн произошло, именно, в мусульманских районах. Делается попытка осмысления ситуации в зонах конфликтов на территории СНГ (в том числе и потенциальных), где ислам являлся важной составляющей идеологии одной из противоборствующих сторон.
Меньше чем через десять лет наша планета изменится до не узнаваемости. Пенсионеры, накопившие солидный капитал, и средний класс из Индии и Китая будут определять развитие мирового потребительского рынка, в Африке произойдет промышленная революция, в списках богатейших людей женщины обойдут мужчин, на заводах роботов будет больше, чем рабочих, а главными проблемами человечества станут изменение климата и доступ к чистой воде. Профессор Школы бизнеса Уортона Мауро Гильен, признанный эксперт в области тенденций мирового рынка, считает, что единственный способ понять глобальные преобразования – это мыслить нестандартно.
Годы Первой мировой войны стали временем глобальных перемен: изменились не только политический и социальный уклад многих стран, но и общественное сознание, восприятие исторического времени, характерные для XIX века. Война в значительной мере стала кульминацией кризиса, вызванного столкновением традиционной культуры и нарождающейся культуры модерна. В своей фундаментальной монографии историк В. Аксенов показывает, как этот кризис проявился на уровне массовых настроений в России. Автор анализирует патриотические идеи, массовые акции, визуальные образы, религиозную и политическую символику, крестьянский дискурс, письменную городскую культуру, фобии, слухи и связанные с ними эмоции.
Водка — один из неофициальных символов России, напиток, без которого нас невозможно представить и еще сложнее понять. А еще это многомиллиардный и невероятно рентабельный бизнес. Где деньги — там кровь, власть, головокружительные взлеты и падения и, конечно же, тишина. Эта книга нарушает молчание вокруг сверхприбыльных активов и знакомых каждому торговых марок. Журналист Денис Пузырев проследил социальную, экономическую и политическую историю водки после распада СССР. Почему самая известная в мире водка — «Столичная» — уже не русская? Что стало с Владимиром Довганем? Как связаны Владислав Сурков, первый Майдан и «Путинка»? Удалось ли перекрыть поставки контрафактной водки при Путине? Как его ближайший друг подмял под себя рынок? Сколько людей полегло в битвах за спиртзаводы? «Новейшая история России в 14 бутылках водки» открывает глаза на события последних тридцати лет с неожиданной и будоражащей перспективы.
Что же такое жизнь? Кто же такой «Дед с сигарой»? Сколько же граней имеет то или иное? Зачем нужен человек, и какие же ошибки ему нужно совершить, чтобы познать всё наземное? Сколько человеку нужно думать и задумываться, чтобы превратиться в стихию и материю? И самое главное: Зачем всё это нужно?
Память о преступлениях, в которых виноваты не внешние силы, а твое собственное государство, вовсе не случайно принято именовать «трудным прошлым». Признавать собственную ответственность, не перекладывая ее на внешних или внутренних врагов, время и обстоятельства, — невероятно трудно и психологически, и политически, и юридически. Только на первый взгляд кажется, что примеров такого добровольного переосмысления много, а Россия — единственная в своем роде страна, которая никак не может справиться со своим прошлым.