Теневая линия - [108]

Пока Майкл лежал без сознания, поступила депеша – корабли Конфедерации нагнали остатки флота, атаковавшего Железную Крепость. Пощады не дали никому.

Хоть доказательств этому не было, Кассий верил, что Диф тоже погиб. Может быть, он принимал желаемое за действительное.

– Ты и я, Майкл, – сказал Кассий и мягко положил руку на его плечо. – А феникс Гнея начнет новый круг.

Ему было жаль Мауса. Мальчика переполняла ненависть к убийцам отца. Пока Майкл лежал без сознания, Маус произнес сильное и страшное обещание.

– Маус, я бы хотел, чтобы ты этого не делал. Лучше не надо, – сказал полковник.

На лице Мауса застыло выражение непреклонного гнева. Он молча покачал головой.

– Майкл, так как насчет бомб?

Глава 57 3032 год н.э.

Диф выждал, когда женщина оказалась в шаге от него и уже занесла нож. Он отбил удар, шагнул вперед и вонзил ей в грудь собственный клинок. Падая, она успела вцепиться ему в лицо.

Он стоял над ней и смотрел, как она умирает. В первый раз он сам ударил ножом. В первый раз после убийства того старика в пещере он убил своей рукой.

Он не ощутил ни радости, ни удовлетворения. Он вообще почти ничего не почувствовал. И удивился этому лишь на секунду. У него никогда не было особой охоты выполнять планы отца.

Что дальше? Месть Норбонов почти свершилась. В ее последнем акте, осуществлявшемся под руководством Майкла, сам он не участвовал. Осталось лишь уйти от эскадры, пролетевшей мимо Крепости и теперь гнавшейся за его кораблями.

И ничего не осталось, кроме серых будней директора Норбонов. От этой мысли волной взметнулось отвращение. Он никогда не хотел быть Главой. Ему больше не нужна власть, даваемая его положением. К тому же без Рафу, да еще с таким настроением, он не сможет тянуть эту лямку.

Диф бродил по Железной Крепости, как призрак по склепу. В кабинете Шторма он задержался, медленно просматривая его коллекцию. И ощутил с ним некое духовное родство. Их объединяло одиночество. Человек этот не был ему совершенно чужд. Он так же выпадал из человечества, как его враг – из своего народа.

В доке он обнаружил несколько исправных, готовых к старту космоскафов. Они были тихоходны, зато время полета у них было неограниченно – они использовали энергию связи вселенной.

Вызвав капитана оставшегося с ним рейдера, Диф вручил ему письмо для кузена Тааке. Он возлагал на Тааке обязанности Главы вплоть до своего возвращения. Капитан бросил взгляд на письмо.

– А где будете вы, сэр?

– Хочу совершить паломничество.

– Простите, сэр?

– Иди! – Диф махнул рукой. – Давай, пока они не решили еще раз проверить это место.

Еще не зная наверняка, что он собирается делать, Диф забрался в выбранный космоскаф. Этого толстого, медлительного увальня наверняка использовали для кратковременных поисков трупов. В нем были медицинские коляски и рефрижераторы для трупов. Но не было инстела. Даже Легион не мог себе позволить ставить инстел на каждый корабль.

Последний рейдер ушел. А Диф еще несколько часов бродил по развалинам вражеского дома, думая время от времени, не так ли вели себя Борис Шторм и Тадеуш Вальтере, истребив станцию Норбонов. Потом он тоже взлетел и стал прокладывать гипердугу к центру галактики. У него не было намерения забираться так далеко, он лишь хотел в долгом пути понять себя и прийти к миру с собой.

Курс его огибал Срединный Улант. Диф вышел из гиперпространства как раз на столько времени, чтобы перехватить последние новости из Черного Мира.

Уверенности не было. Но впечатление было такое, что он проиграл.

Но не было Рафу, понуждающего его к мести. И поражение не имело значения.

Он попросил прощения у тени отца, переставил двигатели на автоматический режим, забрался в рефрижератор и задраил люк.

Когда-нибудь двигатель выйдет из строя, и корабль выпадет в нормальное пространство. Там автоматика пробудит Дифа и он увидит совершенно новую вселенную… Или корабль пройдет через середину солнца, где напряжения силовых полей достаточно, чтобы выдернуть корабль из гиперпространства. Или…

Это было все равно.

Выжить или умереть – тоже было уже не важно.

Глава 58 3032 год н.э.

Маус сидел в водительском кресле, глядя на Кассия и Поллианну. Полли металась по кабине, не находя себе места. Порой она как-то странно смотрела на Кассия, а у того с лица не сходила эта странная, мальчишеская, чуть смущенная улыбка.

Мауса тоже несколько удивило поведение полковника. Прежде Кассий никогда не думал вслух. По крайней мере об оставленном им пути.

Вальтер спросил Поллианну:

– Помнишь этого персонажа в «Венецианском Купце» – еврея, который произносит монолог о том, что имеет такое же право испытывать боль, как и всякий другой?

– Шейлок.

– Ага, Шейлок. Так это я. Я такой же. У меня тоже есть право быть человеком. Просто я настолько стар и так долго занимался своим ремеслом, что этого не проявляю.

– Но Шейлок ведь на самом деле говорил о другом. Он просто старался подвести базу под осуществляемую им месть…

Поллианна осеклась.

Маус не знал Шекспира, но догадался, что Поллианну внезапно осенила мысль: Кассий и Шейлок в конечном счете схожи. Он откинулся назад, задрал ногу на приборный щит и принялся сосредоточенно грызть ноготь. А потом спросил у Кассия: