Теневая Черта. Звездные ловцы. Звездный Рубеж - [249]

Но он не лишился чувств, хотя и не обрел прежнего душевного покоя. Он сражался с происходившим в голове, отбивая его атаки и пытаясь проанализировать.

Старые призраки в чем-то слегка изменились, став не вполне похожими на предшественников. Может, они просто постарели и размягчились от времени? Или?

— Мойше! Что с тобой, черт возьми? — спросил Клаус. — Что ты с ним сделала, женщина?

Мойше услышал его, но не ответил. Что он мог сделать? Что он мог ответить — и Клаусу, и Элис? Он не ожидал когда-либо снова ее увидеть, даже в тесном сообществе Лунного командования. И уж наверняка не здесь, на краю Конфедерации, в тысячах световых лет от той сцены, где разыгрывалась их страсть и боль. Слишком невероятное стечение обстоятельств… И тем не менее она сидела перед ним, столь же мучительно реальная, как сама смерть.

Он потер ладонями виски, ощущая первые признаки дикой головной боли, а потом схватился за живот, где внезапно ожила полузабытая язва. Мысли кружились в яростном водовороте. Казалось, сам мозг срывался с фундамента. Рушились барьеры, менялись взгляды. Он понял, что, если не ухватится за что-нибудь, проносящееся мимо, душа его превратится в ощерившуюся клыками пустыню, столь же выжженную, как разбомбленный город.

Уловив проблеск происходящего, он рванулся, будто пес от удара плетью, и вцепился сотнями мысленных пальцев в набрякшую водой дамбу. Если он продержится, пока не отыщет Мыша…

— Как ты себя чувствуешь? — спросила Элис.

Голос ее звучал иначе. Он стал старше, не столь музыкальным, огрубевшим от прожитых лет.

Вопрос ее был лишен всякого смысла — просто шум, нарушивший пугающую тишину. Мойше ответил не сразу. Его люди удивленно и неуверенно смотрели на него, и им было не по себе оттого, что на их глазах обнажается чья-то душа.

— Все хорошо, — наконец пробормотал он. — А ты как?

— Теперь все в порядке.

Но вряд ли она говорила правду. Ее била отчаянная дрожь — обычная реакция на шок от станнера. Наверняка ей было так же холодно, как и ему.

— Почему те люди в тебя стреляли? — спросил Мойше, пытаясь хоть как-то сосредоточиться. — Что ты тут делаешь?

— Это была девочка, Томас. И у нее были твои волосы и глаза.

— Замолчи!

Вокруг все закружилось и вспыхнуло. Дамба в глубине его души начала поддаваться. Демоны выли и хохотали. Безумный образ оружия наложился на лицо Элис.

— Майк! — выдохнул он. — Иди еще с двоими наружу и следи, не появятся ли пираты Макгроу.

Вторая его отчаянная попытка обрести душевное равновесие провалилась. Дамба рушилась.

— Как ты тут оказалась? — прохрипел он.

— Я думала, все давно умерло, — ответила она. — Я думала, что обо всем забыла. Но я не могу, Томас. Уходи. Оставь меня в покое.

Оставить ее в покое? Что ж, прекрасно. Но как сделать так, чтобы его оставила в покое она?

— Дамочка, шеф, кажется, задал вопрос! — прорычал Николас. — Отвечай.

— Спокойно, Ник. Без грубостей. Это личное, к делу не относится.

Договорить Мойше не успел.

— Не относится? — быстрым змеиным движением сейнер хлестнул женщину по лицу.

Она рухнула на пол. Схватив ее за волосы, он резко дернул. Женщина закричала, но Мойше не услышал ее крика.

То, что составляло ее волосы, лицо и шею, осталось в руке Николаса. Сейнер поднял трофей, будто сморщенную голову циклопа. Без маски женщина казалась смутно знакомой, но уже не была призраком, который преследовал бен-Раби.

— Мойше, тебя обвели вокруг пальца.

Бен-Раби не сдержал сдавленный смешок:

— Это уж точно, Ник.

Николас развернулся к женщине:

— А ну говори. Что за игру ты ведешь?

— Не трать время, Ник. Мы все равно ничего не добьемся. У нас нет соответствующей аппаратуры. — (В глазах женщины больше не стояли слезы, и во взгляде не было ничего, кроме страха.) — Не знаю, есть ли в том вообще смысл, — добавил Мойше.

В аппаратуре он не нуждался. Несмотря на царивший в голове хаос, возникло серьезное подозрение, что кто-то его обрабатывает. И он догадывался кто и зачем.

— Эй, Мойше, — позвал кто-то. — Майк говорит, у нас проблемы. Пираты Макгроу. Около десятка. На улице, возле машины.

К нему уже возвращалось самообладание.

— Это была ловушка. Но она не сработала в соответствии с планом. — Он повернулся к женщине. — Пираты ведь в сценарии не предусматривались?

К его удивлению, она покачала головой.

— Передай Старику, пусть наберет себе команду гримеров получше. Ник, нужно сматываться. Попробуй связаться с Киндервоортом по второму тактическому. Скажи, нужна команда, чтобы нас отсюда забрать. А о своем транспорте военные пусть беспокоятся сами.

Мойше с трудом пытался обрести ложное спокойствие, хотя и знал, что это ненадолго. Нужно было заканчивать, и поскорее, — в любую минуту он мог снова начать разваливаться на части. Лишняя соломинка переломила спину верблюду. Он сознавал, что с этого мгновения каждый период душевного покоя будет стоить ему отчаянного усилия воли, в конечном счете обреченного на провал. И чем меньше придется думать о выживании, тем быстрее пойдет процесс распада.

Он уже наблюдал подобное раньше на примере коллег-агентов. Сейчас он на начальном этапе спонтанного, неуправляемого и неконтролируемого разрушения личностной программы. Ничем хорошим это закончиться не могло. В его подсознании жило столь много разных личностей, что он мог потерять связь со всеми.