Тенета - [38]

Да, звучало банально, но чашка с ароматным напитком, об которую было так славно погреть ладони, сейчас казалась просто необходимой.

Когда Татьяна заварила себе чай, из коридора, потягивая носом подтянулись один за другим такай и Бим с Шуней.

— Система перенастроена, — заметил Уиффуи, когда Татьяна Викторовна сварила ему кофе. — Моя работа закончена. Чем ещё я могу помочь, доктор Лазарета сектора Див?

— Я хочу, — медленно произнесла Татьяна и отставила чашку, — чтобы вы рассказали мне о Чёрных такаях.

Уиффуи, с наслаждением вдыхающий запах кофейного дымка, кажется, им подавился, потому что издал такой звук, словно нечто сдавило горло. Татьяна не спускала с него глаз — если он и планировал скрыть минутное замешательство, вновь уткнувшись носом в чашку, ему это не удалось.

— Уиффуи… — мягко повторила Татьяна.

— У вас всего лишь четвёртый уровень доступа, — буркнул механик.

— А как относится мой уровень доступа к Чёрным такаям? — искренне изумилась Татьяна.

— Действительно, — еще мрачнее буркнул такай и отодвинул чашку далеко в сторону, словно боялся её швырнуть, опрокинуть, разбить или уничтожить другим, более технологичным способом.

— Откуда вы вообще узнали об этом?

— У одного из тех, кто напал на станцию, был транкастер, — не вдаваясь в подробности, пояснила Татьяна.

— Они могли купить его у бродячих торговцев, — резко махнул хвостом такай, явно не настроенный отвечать на заданный вопрос.

— А откуда транкастер взялся у бродячих торговцев? — Татьяна была терпелива так, словно проводила сложнейшую нейрологическую операцию.

Такай внимательно смотрел на неё.

— Скажите мне, Лу-Танни, есть ли причины, по которым вы интересуетесь ими, кроме обычного любопытства?

— Есть, — тихо ответила она. — И они пугают меня!

Чёрные глазки такая впервые с начала знакомства с Татьяной Викторовной были холодны и тусклы, не излучая дружелюбие и лукавство.

— Хоть что-то, доктор. Хоть что-то. Вы хотите, чтобы я рассказал вам о позоре моей расы! Позоре, длящемся с незапамятных времен и, к нашему прискорбию, до сих пор. История любого народа, любой веры полна случаями отступничества одних от других. Причины могут быть разными, но раскол идеологии дает самые глубокие разрывы расового единства, которые, зачастую, невозможно зарастить. Много тысячелетий назад раса такаев была разделена спором на две неравные части. Большинство моих предков осознали себя гордым и независимым народом, которому пришла пора искать собственный путь, заниматься созиданием и улучшением созданного, оставив прошлое — прошлому. Меньшая часть была против. «Талант, которым обладают такаи — так они считали, — следует развивать именно в том направлении, в каком ему изначально был задан вектор!».

Уиффуи неожиданно замолчал. Татьяна обратила внимание, что его хвост оплел кисти рук и свивался судорожно, словно взбесившаяся пружина.

— Кем задан? — осторожно спросила она.

Вместо ответа механик пошарил по многочисленным карманам своего комбинезона, вывалил на стол кучку каких-то деталек, светящихся шариков, шевелящихся ростков, которые при ближайшем рассмотрении оказались обрывками биоволоконного кабеля, посверкивающих кристалликов и совсем уж непонятных предметов. За несколько минут на глазах изумленной Татьяны Викторовны такай соорудил из подручных материалов фигурку, в которой безошибочно узнавался он сам. Уиффуи подвинул фигурку к Татьяне.

— Вот так, — сказал он, — были порождены такаи.

— Искусственно созданная раса! — ахнула она и устыдилась своего порыва. — Простите меня, Уиффуи! Я… мне…

— Не извиняйтесь, доктор, чего уж там! — невесело усмехнулся механик. — Пара звёзд уже обратилась в сверхновые и несколько десятков потухло с того момента, как нас вывели прежние хозяева и боги. Им нужны были рабы для управления сложными производствами, псевдоразумными системами и Узлами сопричастия, охватывающими большую часть Галактики, для ремонта кораблей, которые отправлялись к окраинам известного мира, чтобы более не возвращаться — и они их получили. Молчаливых, покорных, безвольных…

Между ними пролегло тягостное молчание. Татьяна не могла вообразить, каков уровень генетической скорби сидящего перед ней Уиффуи. Как ощутила бы себя она, если бы узнала наверняка, что человечество, скажем, было изначально выведено в качестве придатков к механизмам или безмозглого скота для прокорма хозяев?

— Мы так и оставались бы рабами, — с трудом продолжил такай, — если бы наши хозяева не стремились к вечности. Парадокс — желая обрести бессмертие, они сгинули в потоке времени, даровав нам новую жизнь, как самостоятельной расе, поднявшейся на обломках прежнего могущества хозяев. Мы берегли технологии, преемниками которых стали, не позволяя им выйти из-под контроля и обратиться против галактического сообщества разумных существ, как то случилось ранее. Ради этого мы закрыли границы наших секторов, предпочитая невмешательство в наши дела тем преимуществам, которые даёт вступление в Ассоциацию. Мы… но не все из нас. Часть моих соотечественников до сих пор мечтает возродить былую славу хозяев, ибо в этом видит залог галактического господства такаев. Глупцы, не понимающие, что рабу никогда не будет позволено управлять даже одним-единственным сектором! Они возвели бывших хозяев в ранг богов, создали целый культ с присущими ему одному атрибутами и мистериями, похитили часть технологий и оборудования, и скрылись на окраинах Галактики в незапамятные времена. С тех пор они делают всё, чтобы навредить Ассоциации, тому, что она пропагандирует и защищает, воспринимая содружество разумных рас главным препятствием на пути возвращения из бездны времен этих, так называемых, богов. Они сеют хаос там, где могут. Изготавливают запрещённое оружие и используют запрещённые технологии, привлекая в свои ряды не только идеологических сторонников, но и всякое кло-кло, готовое порвать жизненное вместилище любому, к ним не относящемуся. Исподволь нарушают равновесие, стравливая расы. Тайно консультируют воюющие стороны, подсказывая тем и другим, как лучше уничтожать друг друга. В общем, Лу-Танни, Чёрные такаи — угроза галактическому миру и спокойствию, и стыд, и позор моего народа.