Тень воина - [41]

— И вправду не режется… — довольно сказал он. — С тебя серебряный динарий. Не наврал колдун-то. Нам бы такой веревки саженей с десяток…

— Развяжи. Мешок так и быть — ему, а веревку — нам!

— Узлов навязали, — забормотал разбойник, разбираясь с веревкой. Босяг на него не смотрел — подумаешь серебряная монета. Смотреть на волхвов было куда как интереснее. Они вошли в землю уже по пояс. За вспышками света не понять было, кто из них берет верх.

«Хорошо, что деньги вперед потребовал, — подумал Босяг. — Это я не прогадал…»

Опять ослепительно полыхнуло и его волхв, покачнувшись, провалился в землю на ладонь

«А может еще и так повернется, что и мешок с амулетом мне достанутся…»

Он представил, что может оказаться в мешке, если волхвы творят из-за него такое, и быстро добавил:

— Чего возишься? Тебе что, чужой руки жалко? Руби ее напрочь!

Бобырь послушно потянулся за топором, нота Ки не дотянувшись, шарахнулся обратно. Какая-то сила отбросила в сторону. Он ударился о стену, сделал несколько шагов и съехал по ней вниз.

Босяг это как-то пропустил, уж слишком много интересного вокруг творилось, но тут чудеса начали превращаться в неприятности.

— Ну и что тут у вас?

Незнакомый голос заставил Босяга оторваться от волхвов.

За спиной, шагах в десяти стоял конь, на котором сидел незнакомый воин. По стати, пожалуй, даже не простой воин, а богатырь. Отвечать ему никто и не подумал, но он и сам мог ответить на свой вопрос. Для порядка оглядевшись он сказал:

— Та-а-а-ак. Колдуны, разбойники, — потянул носом, поморщился. — Да еще и воняет чем-то… Кто обделался?

Еще раз огляделся, словно боялся кого-то упустить и не назвать, а потом подытожил.

— Ни одного хорошего человека. Занятное тут у вас сборище.

Похоже, что богатырь возвращался с заставы. Все было при нем — и меч и щит, и даже котел, что висел на боку коня, рядом с мешком. Непорядок был только в одном — одна рука его была в боевой кольчужной рукавице, а вторая — голая. Босяг поискал ее глазами и нашел около недвижно лежавшего Бобыря. Атаман подошел к нему, поднял с земли добытую Бобырем веревочку и предложил некстати появившемуся богатырю..

— Ты, богатырь, давай-ка езжай отсюда. Мы тебя не трогаем, а ты нас…

Незваный гость покивал, словно и не ждал от него ничего другого, наклонился с коня и ответил:

— То, что вы меня не тронете — это понятно. Кишка у вас на такое дело тонка да и руки коротки, а вот что я вас не трогаю… Это ведь не навсегда. Это я сейчас поправлю.

У разбойников не было ни мечей ни луков и он не торопясь слез с коня, не боясь подставить им спину. В бессильной злобе Босяг смотрел на богатырский доспехи.

Про богатыря волхв ничего не говорил. Не должно было тут быть богатыря. Придется колдуну доплачивать.

Он бросил взгляд на волхва — не поможет ли колдовством — но у того и своих забот хватало. От волхвов отчего-то несло свежим хлебом, и оба они по-прежнему мелкими рывками погружались в землю. Некогда было тому заниматься богатырем.

«Вон он сейчас как вынет меч.. — подумал Бобырь… — Как начнет махать…»

Руки сами собой разжались, и веревочка упала в темноту. Но богатырь до меча и не дотронулся. Усмехнувшись нехорошо, он снял с коня котел и предупредил.

— Убивать вас не собираюсь, только поучу. Но бить буду так, чтоб поняли…

Кто-то прыгнул на него, но богатырь взмахнул рукой и котелок остановил смельчака налету. Босяг узнал хазарина Сотея. Богатырь не врал. Хазарин словно на стену налетел — где упал так там и остался.

— Ох, боюсь, ребята выйдет вам все это боком…

— Что тебе до нас, богатырь? — спросил Босяг. Корват отступил в темноту и, прижимаясь к стене, стал обходить нежданную напасть сзади. Кольчуга кольчугой, а горло-то оно все одно на виду. — Езжай своей дорогой, служи князю…

Богатырь щелкнул языком, и конь мощно ударил обеими ногами назад. Зашибленный копытами Корват заорал и захлебнулся криком. Богатырь похлопал коня по шее. Одобрял, значит.

Посчитав момент удобным, Босяг и сам решил попытать удачи. Он прыгнул и почти достал непрошеного защитника мешков и амулетов, но тот отпрыгнул и своим страшным котелком ударил его в плечо. В один миг рука онемела, словно он полдня пролежал в снегу. Нож выпал из разжавшейся ладони. Удар развернул разбойника, и богатырь со смехом добавил ему ногой. Босяга подняло в воздух. Он пролетел над лежащим Бобырем, над кашляющим мужиком и врезался в одного из волхвов.

Оба уже вошли в землю по грудь, но борьба еще не окончилась. Между ними воздух дрожал от сгустившегося колдовства. Волхвы бились по-своему, и разбойнику, даже с ножом в руках, было не место в этой битве. Он оказался лишним.

Едва голова его коснулась радужного тумана, покрывавшего обе фигуры, как раздался треск и ослепительно голубой свет разодрал темноту на клочья до самых стен соседних домов. Грохнуло так, словно Перун ударил рядом одной из своих громовых стрел.

— Бежим!

Ослепленный богатырь припал на колено и, обронив котелок, выхватил меч.

Но он опоздал.

Рубить было уже некого. Сквозь гул в ушах слышался только удаляющийся топот. Проморгавшись и привыкнув к лунному свету, он увидел, что рядом уже никого нет. Почти никого. Остались только он с конем, да спасенный от разбойников горожанин. Этот все чихал, кашлял и ползал в луже, от которой несло на всю улицу уксусом.