Тень великого колдуна - [87]
— Понятно. А давно вы в Серых Ивах обосновались?
— Ой, давно, не помню уже. А чаво спрашиваешь?
— Места у вас красивые. — Окончательно загрустила я. Разговор все никак не клеился.
— Красивые. Леса да болота, болота да леса. — Глашира отвлеклась от своего основного занятия, чтобы затянуть узел на косынке. — Говори чаво нужно или проваливай, не мешайси тут.
— Мне бы посоветоваться…
— Ась? Посоветоваться? С выжившей из ума зловредной древней каргой?
— Ну, тот пень мне сильно на нервы действовал…
— Та ладно. — Неожиданно легко отмахнулась старушка. — Так меня половина деревни кличет. Так что давай, спрашивай. Внученька.
— Вам когда-нибудь случалось разочаровываться в жизни?
Бабка надолго замерла, беззвучно шамкая губами, будто не поняла вопроса.
— Ой, святой Ухты, насмешила. Ты хоть знаешь, об чем говоришь то?
Я многозначительно промолчала, позволяя собеседнице самой осмыслить всю глубину моей жизненной трагедии.
— Знаете, порой мы не в силах бороться с обстоятельствами, и если уж судьба кого невзлюбила, то…
— Замуж тебе пора. Вот что. Детишек побольше, и некогда будет разочаровываться то.
— Мне и одной неплохо. — Огрызнулась я, разочаровавшись в качестве бабкиной советоспособности. Гиджская была идея.
— Одной завсегда плохо. — Серьезно сказала бабка. — Ты уж мне поверь. Я ведь раньше точь-в-точь, как ты была. Молодая, красивая, гордая и глупая. Всякое у меня в жизни случалось. Да все не по мне было. Оттого-то одна и осталась, что все по себе мерила.
— А что, нужно мерить по другим?
— Нужно. Потому как, чем больше отдаешь другим, тем своя жизнь полнее делается. А для себя копить, только пустоту настаивать.
— Ерунда. — Убежденно заявила я. — Бескорыстное добро лучше либо вообще не делать, либо продавать подороже. От людей все равно никакой благодарности не дождешься.
— Так тебе любовь нужна или благодарность?
— И то и другое. Хотя, конечно, больше то, чем другое. — Я основательно задумалась. — Кстати, а откуда вы так хорошо разбираетесь в оружии?
— Ась?
— Я спрашиваю, где вы научились разбираться в оружии?
— Не слышу ничаво! Чевой-ты там шепчешь?
Наверное, глухота, как и память, у хозяйки была сугубо избирательная. Догадавшись, что со мной просто не хотят больше разговаривать, я вежливо попрощалась, и отправилась к старосте за обещанной картой.
Старосту я застала на пороге собственного дома. Опухшие веки, и стойкий пивной запах, убедительно говорили о том, что хозяин только-только добрался до родового гнезда. Мой визит пришелся как раз вовремя, потому как сразу за порогом обнаружилась хозяйка со скалкой наизготовку.
Пришлось громко объявить, что приехала столичная чиновница по важному государственному делу и даже предъявить кольцо. Я еле удержалась чтобы не прочитать бесогонный экзорцизм — такое жуткое зрелище представляла собой разгневанная жена Сашия. Но императорский перстень подействовал безотказно, жажда расправы уступила долгу примерной подданной. Боруся (так звали эту милую селянку) выгнала многочисленных детей во двор, сноровисто накрыла стол, и оставила нас со старостой наедине, отправившись разбираться с соседкой, пришедшей вершить возмездие над старостиным котом, задушившим ее цыпленка. Во дворе затрубили зычные, пробирающие до костей голоса. Можно было подумать, что во дворе соревнуются два отряда тугоухих горнистов.
Несмотря на скандальный нрав, готовила Боруся просто сказочно. До таких высот не добирались даже лучшие повара Сайтаса, а он считал себя столь же великим гурманом, как и колдуном. Мы ели молча, потому что от угощения просто нельзя было оторваться. Чудом спасенный Саший нащупал на столе домашнее вино, и теперь прямо таки светился от счастья.
В конце концов, почувствовав, что скоро лопну, я с сожалением откинулась на спинку стула, принявшись рассматривать подаренную старостой карту. Следовало признать, Саший оказался отличным топографом. Талант не пропьешь… и не переспоришь. Я с трудом оторвалась от интересного поворота скандала. Боруся перешла к наступлению, требуя компенсации за «самого ласкового и любимого мурлыку», цинично отравленного «издыхающим болезным куренком».
— Скажите, а кто-нибудь в курсе, где точно происходили нападения в последнее время?
— Ну… — Староста задумался, почесав блестящий затылок. — Я тут отмечал кое-чего на одной из своих карт… вот глядите, черными крестами.
— Можно мне ее забрать на время?
— Для вас, госпожа расследователь, все что угодно! Через неделю вернете?
— Конечно. У меня еще вопрос, что вы знаете о мужчине и пареньке, что живут в доме у озера?
— Ну, мужчину Асеером зовут, наружность у него, конечно, не приведи господь, а так мужик хороший, ладный, не конфликтный. Только на солнце без плаща не выходит, ожогов боится. Бабы интересуются, да он пока бобылем живет. Паренька, вроде бы Тимом кличут… или Тимхом… про него ничего плохого не могу сказать, золотые руки. Все мастерит чего-то, изобретает. Вон мельницу нам так справил, что она теперь вдвое больше муки за день дает. Короче, если у вас что сломалось, смело к нему идите, все может! И денег не берет. Чем занимаются, не знаю, хозяйства не ведут, скотины не держат, в лесу все пропадают. Приехали к нам в начале лета. Живут у деда Богдоя. Ну что еще…
Ведьмы живут и стареют. Совсем так же, как и обычные люди. Ну, не совсем, как обычные, а значительно медленнее. Но, всё равно, стареют. И умирают. И, что, о них так и забудут? Да. Но, не в том случае, когда они успеют подготовить и обучить смену. При создании обложки использована картина Франсиско Гойи «Шабаш ведьм» 1798 г.
«Все двенадцать имели полное право гордиться и вместе с тем бояться; хотя на турнире они и выигрывали игру за игрой в поло, но в этот день они должны были встретиться в финальном матче с командой „архангелов“, а противники эти играли с полудюжиной пони на каждого. Игра должна была быть разделена на шесть партий, с перерывами по восьми минут после каждого часа. Это означало, что у „них“ будет по свежему пони после каждого перерыва. Команда же скидаров могла выставить по свежему пони только через два перерыва; а два на один – шансы неравные.
Доброе утро всем! Меня зовут Нави, я живу в волшебном и сказочном мире Речной феи. В мире волшебства, света, любви и радости.Только вот одно плохо, среди волшебства чародейства и сказочности, которое творится здесь, я один не умею колдовать, волшебничать и чародействовать.Я не волшебник и не чародей, но мое «волшебство и чародейство» достойно каждого, даже очень маленького человечка. И могу честно сказать – каждый способен на такое волшебство и чародейство, нужно только лишь немного постараться.
Она не помнит, как попала в этот мир — мир, в котором небеса покоряют драконы, а земля изрезана железными дорогами, в котором телепортам присвоены серийные номера, а таблетки избавляют от магических воздействий. И этот мир не позволил остаться в стороне и спокойно за всем наблюдать, ведь он балансирует над пропастью и нуждается в самом элементарном спасении. Проблема лишь в том, что если женщина, называющая себя Кармой, вспомнит забытое, то может произойти что-то непоправимое. Но она начала вспоминать…
Приключения тролля-магистранта магического университета.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.