Тень великого колдуна - [57]

Резкий удар клинка. Стон.

Рассеченное ровно пополам лицо застыло трагикомической маской.

Одна часть еще победно ухмыляется, а вторая уже передернута предсмертным ужасом.

Оглушительный удар сердца, и экимму испарился, словно пьяный бред из внезапно отрезвевшей головы.

Все кончено. Кажется, последнее я произнесла вслух.

— Какое счастье, что все обошлось! — Опомнился Симруг, бросаясь ко мне с жаркими объятьями. — Как же я рад, что вы остались живы! Мы так спешили, чтобы предупредить, что зелье бесполезно. Представляешь, Умбра, забыл положить древесного угля…

Охотник, предостерегающе сжал мое правое запястье. Но у меня и в мыслях не было никого калечить. Особенно этого горе-алхимика. Разве можно всерьез на него сердится? Таких обаятельных обалдуев либо закапывают при первой же встрече, либо опекают всю оставшуюся жизнь, не чая души и скуки…

Не успела я в полной мере осознать, ошеломляющий смысл последних слов, мелькнувших в моей голове, как мне в живот со всего размаху впечаталась визжащая Шушня, а на шее повис Тимхо, усиливая сходство с наряженным священным кустом, который на праздник урожая обычно обвешивали игрушками и ленточками.

— А ну прочь, трудяги! — Кучка барбегази раздвинулась, освобождая дорогу спешащему к нам Удук Шану. К счастью, он не стал усугублять мое положение, и деловито осведомившись результатом проводов любимой тещи, ограничился жаркой благодарственной речью с почтительного расстояния.

В завершение речи прошуршали вялые аплодисменты, и рядовые барбегази быстро разошлись по своим делам, оставив нас в обществе царя и его верного Хрипуна.

— В связи со всем вышесказанным, — уже более тихим и менее торжественным голосом произнес Удук Шан, без одобрения рассматривая учиненный погром. — А также с шатким финансовым положением, и дополнительными затратами на переоборудование мастерской, считаю, что в качестве награды можно позволить подлым чужеземцам продолжить свой проклятый путь через наши владения.

Пока смысл слов барбегази добирался до сознания людей, я получила несколько мгновений свободы. После чего нагрузка на мой несчастный организм увеличилась в несколько раз, дополнившись бешеной встряской и ликующими воплями.

— Что? — С надрывом выдохнула я, тщетно пытаясь поднять голову, чтобы взглянуть в царское лицо, но вместо этого узрела только важно удаляющееся монаршее седалище. — А как же ваши древние устои? А суровые предки?

— А что им сделается. — Доверительно прошептал Хрипун. — Провернем все по быстрому, да первые как стояли, так и останутся стоять, ну и вторые, дай то боги, тоже не перевернуться.

— Спасибо, спасибо вам! — Окончательно расчувствовавшись, вся честная компания (кроме охотника, конечно) перекинулась с меня на барбегази, накрыв того буйной галдящей лавиной.

— Да что уж там. Идите, нам не жалко. — Вяло отбиваясь, просипел припертый к стенке бородач. — Все равно на том конце туннеля какая-то неведомая тварина сидит и харчит всех без разбора…

Не смотря на все наши старания, ничего полезного про загадочную тварину выяснить не удалось, кроме того, что около пяти лет назад она нагло, без всякого уведомления властей, оккупировала пещеру на выходе из туннеля, и первое время весьма охотно принимала у себя местные комитеты по защите прав частной собственности. Когда поток желающих пополнить ряды борцов за справедливость и рацион гостеприимной тварины иссяк, тоннель срочно закрыли на реконструкцию, а потом объявили убыточным и на всякий случай замуровали.

Пока Хрипун раздавал факелы и напутствовал нас краткой поучительной речью, другие барбегази шустро разобрали каменную кладку. Опыт предыдущих злоключений и рекордная скорость, с которой стена снова выросла за нашими спинами, как-то не внушили веру в спокойное светлое будущее. Ничего удивительного, что к выходу из туннеля мы подходили в зловещем молчании, словно банда разбойников из известной сказки, вернувшихся в свою волшебную пещеру после долгого трудового дня и обнаруживших вместо горы сокровищ огромную кучу драконьего помета. С одной стороны нужно пойти и проверить, не обронила ли эта алчная гадина чего-нибудь, улетая, но с другой стороны, а вдруг она еще здесь и уже проголодалась?

Тихий шорох мелких камушков под ногами отзывался скрежетом клыков. В желтых бликах вспыхивающих на гранях мечей то и дело мерещились хищно горящие глаза. Сверху размерено падали капли воды, но мысли с непреклонным упорством приписывали им высокую концентрацию гемоглобина и артериальное происхождение.

Наконец, настал роковой момент. Мы ступили в логово чудовища. И что же? Просторная пещера, окутанная серой предрассветной дымкой, оказалась совершенно пустой и необжитой. Никаких признаков насильственной смерти или кровавых пиршеств. Ничего, кроме сухих листьев и здоровой груды булыжников, наваленных перед самым выходом. Похоже, нам в коем то веке повезло, и разочаровавшаяся в местном радушии тварина давным-давно перебралась в другое место. Судя по всему, Асеер пришел точно к такому же выводу. Охотник вогнал свой меч в ножны и направился в обход завала, взяв курс на синеющий впереди проем. Мы устремились следом за ним. Туман то отступал назад, то снова приближался, покрывая наши фигуры легкими мазками, словно художник, наскоро исправляющий огрехи в законченной картине. И вот, как по волшебству, по плечам дингир-ура снова раскинулись белоснежные волосы, а за спиной распахнулся широкий плащ, похожий на крылья летучей мыши. Над головой Симурга покачивалась нечто напоминающее то ли царскую корону, то ли шутовской колпак, то ли большую пятиконечную звезду. Тимхо значительно расширился в плечах, обзавелся окладистой бородой, конусообразным шлемом, копьем и щитом, став похожим на одного из легендарных героев народных сказаний. За спиной Шушельги, распушилось белое оперенье, складывающееся в невесомые полупрозрачные крылья. Мне жутко хотелось узнать, на кого сейгеш похожа я сама, но спросить было стыдно. Упади небо, какая же все-таки у меня в голове ерунда! Мечтаю непонятно о чем, вместо того, чтобы бдительно обозревать окрестности, как и подобает настоящему телохранителю при исполнении. Чтобы хоть как-то реабилитироваться, я запрокинула голову, устремив грозный испытующий взгляд на каменную груду, как раз нависающую над нашими макушками, и вздрогнула от неожиданности. Потому что груда ответила мне тем же.