Тень в воде - [19]

– Когда и эту землю возьмут в оборот, покоя нам не видать, – говорил Томми. Распаляясь, он рассказывал, как перед окнами их дома вырастут ряды типовых коттеджей, как скукожится их личное пространство. – Когда они начнут строительство, тогда, черт побери… – Желваки твердели, напоминая Ариадне резиновые мячики, которые Криста бросала об пол и никогда не находила после. Сердито двигаясь на ощупь вдоль стен, девочка сносила все на своем пути.

Дом был желтый, деревянный. Ариадна обрадовалась, увидев его впервые. Дерево – теплый, приветливый материал, непохожий на прохладный камень, из которого сложены стены греческих домов. В Швеции и без того прохлады хоть отбавляй. В этот дом они с Томми переехали вскоре после свадьбы. Он подхватил ее на руки, поднялся на крыльцо и перенес через порог, она помнила его руки вокруг своих бедер, она обнимала его за шею, смеясь и вскрикивая от страха: Томми, конечно, сильный, но она была тяжелой и нуждалась в бережном обращении, ведь они ждали ребенка.

Еще не войдя во двор, Ариадна заметила, что двери дома закрыты, окна тоже. По спине пробежал холодок. Она остановилась, провела рукой по лбу, громко откашлялась и закрыла глаза. Затем сделала глубокий вдох и двинулась дальше.

Машина стояла под навесом – значит, он дома. Зеленая «БМВ» с вмятиной на заднем крыле: на днях он задел камень, слишком быстро стартовал. «Я сейчас злой, так и знай!» На солнце фасад дома точно пылал. Ариадна поднялась на террасу, отметив, что растения в горшках совсем зачахли. Потрогав землю, она обнаружила, что дело не в недостатке влаги, – должно быть, гниль. Болезнь, возникающая ниоткуда и не поддающаяся лечению. Такое случалось часто. Ариадна не знала почему.

Входная дверь была заперта. Высокая коричневая дверь с латунным кольцом – лев с разинутой зубастой пастью. Подарок коллег Томми на сорокалетие. Спустя пару лет кольцо потускнело и подурнело, сколько Ариадна его ни чистила. Склонившись к сумке, чтобы достать ключ, она почувствовала, как в губах пульсирует кровь. Рука дрожала, не слушалась, но наконец ей удалось отпереть замок и надавить на массивную ручку.

В холле было душно. «Зачем он закрыл дверь?» – подумала Ариадна. За спиной раздалось пение птицы – той черной, с желтым клювом, которая любила сидеть высоко на березе, а зимой у кормушки. Томми был против того, чтобы Ариадна кормила птиц, уверял, что разбросанный корм привлекает крыс. Но Ариадна неизменно отвечала: «Разве норма, чтобы живые существа проживали в такой холод?» И Томми смеялся, становясь похожим на себя прежнего, взгляд его смягчался.

– Эй! – позвала Ариадна. И еще раз: – Я уже дома, эй!

Криста лежала в одном белье на своей кровати. Мягкий живот, стекающий набок, заношенный и застиранный бюстгальтер. Одна нога закинута на другую, ступня покачивается в воздухе.

– Криста? – позвала Ариадна. – Мама дома. Немного поздная.

Дочь не отвечала. Склонившись над ней, Ариадна заметила плеер. Она тронула дочь за ногу. Девочка вздрогнула и сняла наушники.

– Мама?

– Да, милая. Это мама. Я дома.

– Будем есть?

– Я только поварю картошку. А потом будем есть.

Девочка, слишком крупная для своих лет, неожиданно ловко вскочила. Ариадна подобрала с пола футболку. Когда она наклонилась, ей почудилось, что мозг сдвинулся внутри черепа.

– Жара, – хрипло произнесла она. – Хоть вечер, а жара все. Хорошо бы купаться.

Пляж находился в пяти минутах ходьбы от дома, но они давно уже не бывали там. Маленькой Кристе разрешали плескаться у берега, но ей это не нравилось – влага, ускользающая из-под пальцев. А когда мимо нее пробежал пятилетний мальчик, обрызгав водой, с ней случилось что-то вроде приступа астмы. Томми погнался за мальчиком, схватил его и принялся трясти так, что голова малыша моталась из стороны в сторону. Сломает ведь шею, подумала Ариадна, ой, сломает.

Она очистила несколько картофелин и налила воды в кастрюлю. Открывая банку с ветчиной, порезала палец. Капля крови упала на мясо, расползлась темным пятном.

– Железо, – пробормотала она по-гречески и засмеялась. – Дополнительная порция железа.

Девочка сидела за столом с мрачным, измученным видом. Приподнятая верхняя губа обнажала зубы. На подбородке зрел прыщ.

– Он ушел, – сказала она.

Ариадна вздрогнула.

– Что?

– Сначала он был дома, но потом ушел.

– Папа?

– Ага.

– Я делаю еду, скоро готово. Голодная, милая? Скоро будем.

Влажное дно кастрюли зашипело, коснувшись плиты, и вокруг распространился легкий запах горелого. Ариадна взяла тряпку и принялась протирать стол, плиту, лампу над столом. Везде налет жира – и как она только не замечала. Ариадна быстро сполоснула тряпку, выжала, посмотрела на свои руки с побелевшими костяшками, и вот открылась дверь, и он уже дома.

Глава 18

Ханс-Петер любил читать, когда гостиница затихала, а гости укладывались спать в своих номерах. В его каморке хранилась целая кипа книг, на которых теперь никто не оставлял липких отпечатков детскими ручонками. Никаких слепых девочек, вынужденных передвигаться на ощупь, пользуясь руками как глазами. Вытянувшись на кушетке, он повернул вентилятор так, чтобы прохладный воздух задувал прямо под воротник рубашки. О, как приятно!