Тень в камне - [56]

1. Стреляющий пистолет.

2. Лужа клея.

3. 000, одно "О" перечеркнуто.

И, кроме этого, ничего. Ни один образ не сохранился в памяти.

Поэтому во второй половине дня Эйхорд сидел в машине без опознавательных знаков за квартал от резиденции Коллиер, когда Ноэль завернула к дому на «роллс-ройсе». Рядом с ним на сиденье лежали пакет со льдом и на три четверти полная бутылка «Джека Дэниелса» вместимостью в кварту. Если уж он собрался торчать здесь как идиот, то по крайней мере с удобствами.

Машина была оборудована и радио, и сканером, и переговорным устройством. Джек уютно устроился на переднем сиденье, прихлебывая из кофейной чашки отличное тонизирующее средство, слушая сюрреалистическую смесь из бормотания диспетчера и танцевальной музыки своей любимой станции. Странно было сидеть так в сгущающихся сумерках, размышляя о деле и сексуальной Ноэль и слушая, как полицейские откликаются на вызовы, адресованные мелодиям «Звездной пыли» и «Лунного света».

Они встретились около половины седьмого, когда рядом с машиной Ноэль остановился незнакомый автомобиль, и Эйхорд увидел, как из него вылез Джозеф Хакаби и направился к дому. Его, казалось, ждали, и он тут же вошел внутрь, преследуемый по пятам тяжело дышащим Джеком.

— Вы? — она вздрогнула, увидев Эйхорда, когда открыла дверь на его настойчивый стук полицейского.

— С вами все в порядке, мисс Коллиер?

— Конечно, в порядке. Что происходит, скажите на милость?

— Я могу войти? — спросил Джек, только что не вставив ботинок в дверную щель, но при этом сохраняя вкрадчивый голос и полное самообладание. Она не ответила ни «да» ни «нет», а просто, к счастью, отступила в сторону, когда он неуверенно шагнул в дверной проем, споткнулся и рухнул бы лицом вниз, если бы не твердая рука нового защитника Ноэль.

— Ловко проделано, — сказал он низким голосом.

Ситуация стала еще хуже.

— Будьте как дома, — ледяным голосом произнесла Ноэль, когда Джек неловко протиснулся мимо нее. Он чувствовал, как его согревает алкоголь, но в данный момент ему было все равно.

— Мистер Хакаби, — резко спросил Джек, — вы как здесь?

Джо обнимал Ноэль за талию жестом собственника.

— Полагаю, вам не следует предлагать выпить, а?

— Уверена, он уже пропустил пару стаканчиков, — сказала она, нахмурившись. — Разве не так, мистер — о, простите, я забыла ваше имя.

— Эйхорд, госпожаКоллиер, — произнес Джек в пустоту. Комната выглядела подобно музею искусств. — Просто заехал посмотреть, как вы живете.

— Понятно. — Она пронзила его взглядом как кинжалом.

Даже будучи пьяным до чертиков, он не мог не восхищаться ею. Красивейшая женщина из всех, что он видел в своей жизни, Она была одета в белое платье с достаточно глубоким декольте, поэтому Джек быстро отвел взгляд и посмотрел прямо в глаза-кинжалы, и тут она сказала:

— Мне кажется, вам лучше уйти. И если вы еще раз нас потревожите... — Она начала что-то говорить об отстранении от дела.

В голове стоял туман, мысли путались, но у него хватило осторожности застыть на месте. Его действия были непродуманны и непрофессиональны. Он не имел ни малейшего представления о том, как ему выполнять свою работу. Такого с ним не случалось даже в худшие попойки. Джек стоял как столб, переводя взгляд с неприкосновенного, недоступного предмета своего обожания на Хакаби, богатого и элегантного, невозмутимого и учтивого, окутанный парами бурбона, и пытался разогнать туман в голове, чтобы решить, что делать дальше.

— Что-нибудь еще? Мы опаздываем на обед.

— По-моему, нет, — пробормотал Джек и усилием воли заставил себя повернуться и идти прямо и ровно, пока проходил через дверь, спускался по ступенькам и осторожно пробирался к машине. Он забрался внутрь, выключил радио и просто сидел, слегка вздрагивая без всякой на то причины. Через несколько минут увидел, как они вышли из дома, сели во взятую напрокат машину Хакаби. Джек скорчился на переднем сиденье, надеясь, что его не заметят.

Но Хакаби двигался задним ходом, пока машины не поравнялись, а Ноэль опустила стекло и что-то ему говорила. Ее красивое лицо было враждебно. Джек тоже опустил стекло.

— Что такое?

— Я говорю, что мы едем в Мэншин. Это на Тертл-Крик. Я не советую следовать за нами в вашем состоянии. Вы, конечно, могли бы вызвать по радио другую машину наблюдения, которая подключилась бы к нам, когда мы оттуда уедем, но этого я вам тоже не советую делать. Если я замечу за собой слежку, вас завтра же отстранят от дела, и я обещаю, что вам не поздоровится.

— Эй, Эйхорд, — весело крикнул Джо Хакаби, открыто смеясь и покачивая головой, как будто не мог поверить в существование этого пьяницы-кретина. — Привидение, настоящее привидение. — Наконец они уехали, преданный своему делу адвокат и скорбящий брат обвиняемого.

Каким-то образом Джек добрался до мотеля и завалился спать. Проснувшись, он не мог ничего, вспомнить с момента, когда покинул дом Коллиер, кроме какого-то телефонного разговора. Во рту сухо, несет, как от разбитой бутылки, голова болит, всего трясет и шатает. Пса нигде не видно. Неудивительно — ведь Джек забыл выставить еду и питье.

Самое худшее было то, что он проснулся охваченный страхом и паранойей. Джек встряхнулся, смутно надеясь, что ему почудилось унижение, испытанное в доме Ноэль Коллиер, и что в действительности он (вздох) не звонил Донне Баннрош посреди ночи пьяный в стельку и не пытался назначить свидание. (Никакого снисхождения.) Посмотрев на мутноглазое чудовище, пялящееся на него из зеркала, он соответствующим образом обозвал ни в чем не повинное стекло. Это утро подвело черту под запутанностью его собственного нервного перехода. Под делом Могильщика. Под всеми приключениями в Далласе. В голове у него родился афоризм, достойный первоклассных мастеров этого жанра. В духе Оруэлла. Или Аристотеля.