Тень скорби - [159]
Потом наступает утро, когда Энн, готовая спускаться к завтраку, останавливается на вершине лестницы и хватается за стойку перил.
— Боже мой, простите… Кажется, я не могу спуститься. Подножие выглядит таким далеким. Оно выглядит… — Энн почти смеется, на секунду округлив перепуганные глаза. — В общем, вполне уместно, это… это выглядит как утес.
— Не переживай, — говорит Элен. — Мы понесем тебя, верно, Шарлотта?
И в этот момент Шарлотта, вспомнив Эмили и то, как они поднимали ее легкое, словно у птички, тело, не в силах больше притворяться.
— Нет, нет, нет! Элен, даже не думай об этом, я не хочу иметь с этим ничего общего…
Элен всего лишь выглядит слегка удивленной. Сказав, что справится сама, она опускается на ступеньку и принимает Энн, словно ребенка, в свои объятия. Она добирается до подножия с трудом, пошатываясь; и Шарлотта, спускаясь следом, видит, что лестница действительно как утес, а кивающая, безвольно свешенная голова Энн похожа на что-то опадающее, исчезающее из поля зрения.
Внизу, в симпатичной гостиной, сплошь завешанной вышивкой, кружевами и паутиной, Энн вытирает молочные усы и опускается в мягкое кресло.
— Что ж, — говорит она, слабо улыбаясь, — по крайней мере, мне больше не придется пить кипяченого молока. Нет, нет. — Нежный, успокаивающий жест. — Уже скоро. Я чувствую. Я пытаюсь подумать, как лучше всего поступить. Попробовать вернуться домой, увидеть папу? Не расстроится ли он еще больше, если я останусь здесь? Я хочу сделать как лучше.
Шарлотта может только кивнуть, соглашаясь: да, держись сделки. Но внутри все рушится и опрокидывается. Я хочу сделать как лучше. Для других, конечно. «О Господи, Энн, — внутренне завывает Шарлотта, — ты должна была подумать о себе, давным-давно».
Она посылает за доктором — долго искать не приходится, на курорт приезжает много нездоровых людей, — проворным, пухленьким и преуспевающим. Но даже его профессиональная манера дает трещину, становится нервной и слегка вороватой, когда он видит Энн. Шарлотта пробует приспособиться к его взгляду на вещи, увидеть то, что видит он: правду. Но видит все равно только свою сестру — симпатичную, худую, да, заболевшую, — но никогда, нет, ничего иного, кроме как живую.
Энн опережает доктора, ибо, прослушав ее легкие, он начинает хмыкать, бормотать что-то невнятное и возиться с саквояжем. Энн берет его за запястье и хладнокровно спрашивает:
— Сколько еще?
Он несколько мгновений изучает ее, уже не пряча глаз. Потом качает головой.
— Не долго.
Энн выглядит, будто ей оказали огромную милость.
— Спасибо.
Итак, вопрос о переезде снимается с повестки дня; Энн возвращается к ожиданию. Что касается вопросов, то Шарлотта исчерпала ответы. Ответов нет. Последние несколько ночей она лежит без сна, вспоминая прошлое — не праздно, но с определенной целью; чтобы воздвигнуть опоры памяти. Она думает о Марии и Элизабет, о том, каким жутким было то время и как, тем не менее, его пережили и преодолели; казалось бы, перед ними урок, фундамент, на котором можно строить. Но теперь она знает, что все иначе. Прочный позитив — иллюзия. А ты думай обо всех наихудших переживаниях и страхах, обо всех, что тебя когда-нибудь терзали, от кастрюли, которую ты, кажется, поставила на огонь пустой, до грохота, который, несомненно, производит грабитель за дверью твоей комнаты, и до видения, что ад есть, а Бога нет. И представляй, что все эти страхи были оправданы, все и каждый. Так Шарлотта готовит себя к последнему удару.
Холеный доктор возвращается каждый час. Он кажется очарованным Энн, тем, как она лежит на софе и терпеливо ждет.
— Такая сила духа, сударыня, — шепчет он на ухо Шарлотте. — Право же, я… я, похоже, никогда не сталкивался с подобным.
— Да, — говорит Шарлотта с другого конца длинного тоннеля, — вы точно не сталкивались с подобным.
Море и беспорядочная игра солнечных лучей, грандиозная и ослепительная, за окном, затуманенным солью. Шарлотта держит Энн за руку и смотрит, как она уходит; гораздо спокойнее, чем Брэнуэлл или Эмили, тихонько отдается на милость последнего сна. Как жутко быть сведущим в подобных делах, сделаться знатоком предсмертных минут. Вскоре прерывистый пульс затихает, теплая рука превращается в случайное совпадение форм.
Наконец Элен склоняется над Шарлоттой, робко трогает ее за плечо.
— Отпусти, Шарлотта, — говорит она. — Дорогая моя, отпусти.
И Шарлотта действительно отпускает, отпускает на волю чувства: беспомощно, неловко отпускает весь девятимесячный запас слез. Но почему нет? Довольно скоро ей придется обратить сухой благоразумный взгляд в невообразимое будущее.
5
После слов, послесловие
Они сидят у открытых окон гостиной, подставив лица пахнущему сеном ветерку. Вокруг ног Шарлотты образовалась лужа солнечного света, и ощущается она именно как лужа, теплая и глубокая, так что в ней можно лениво поводить носками. Из соседней комнаты доносится детский смех. Солнечные лучи скользят по поверхностям длинной просторной комнаты — крышке фортепьяно, дельфтским[112] блюдам, фарфоровым вазам — со щедростью близкого друга: свет с этой комнатой, со всем этим домом всегда был в близких отношениях.
Для 14-летней Марины, растущей без матери, ее друзья — это часть семьи, часть жизни. Без них и праздник не в радость, а с ними — и любые неприятности не так уж неприятны, а больше похожи на приключения. Они неразлучны, и в школе, и после уроков. И вот у Марины появляется новый знакомый — или это первая любовь? Но компания его решительно отвергает: лучшая подруга ревнует, мальчишки обижаются — как же быть? И что скажет папа?
Без аннотации В историческом романе Васко Пратолини (1913–1991) «Метелло» показано развитие и становление сознания итальянского рабочего класса. В центре романа — молодой рабочий паренек Метелло Салани. Рассказ о годах его юности и составляет сюжетную основу книги. Характер формируется в трудной борьбе, и юноша проявляет качества, позволившие ему стать рабочим вожаком, — природный ум, великодушие, сознание целей, во имя которых он борется. Образ Метелло символичен — он олицетворяет формирование самосознания итальянских рабочих в начале XX века.
В романе передаётся «магия» родного писателю Прекмурья с его прекрасной и могучей природой, древними преданиями и силами, не доступными пониманию современного человека, мучающегося от собственной неудовлетворенности и отсутствия прочных ориентиров.
Книга воспоминаний геолога Л. Г. Прожогина рассказывает о полной романтики и приключений работе геологов-поисковиков в сибирской тайге.
Впервые на русском – последний роман всемирно знаменитого «исследователя психологии души, певца человеческого отчуждения» («Вечерняя Москва»), «высшее достижение всей жизни и творчества японского мастера» («Бостон глоуб»). Однажды утром рассказчик обнаруживает, что его ноги покрылись ростками дайкона (японский белый редис). Доктор посылает его лечиться на курорт Долина ада, славящийся горячими серными источниками, и наш герой отправляется в путь на самобеглой больничной койке, словно выкатившейся с конверта пинк-флойдовского альбома «A Momentary Lapse of Reason»…
Без аннотации.В романе «Они были не одни» разоблачается антинародная политика помещиков в 30-е гг., показано пробуждение революционного сознания албанского крестьянства под влиянием коммунистической партии. В этом произведении заметно влияние Л. Н. Толстого, М. Горького.
Новый психологический триллер Элизабет Хейнс — это потрясающая, тревожная и шокирующая история, в которой на карту поставлено все. Сара Карпентер живет на ферме в Северном Йоркшире и впервые после смерти мужа остается совсем одна. Ее дети, Луи и Китти, уезжают учиться. Но Сара держится мужественно и не считает себя одинокой. У нее есть две собаки и лучшая подруга Софи. А возобновление отношений со старым знакомым Эйденом дарит Саре повод снова улыбаться и быть счастливой. Но ее дети против. И даже Софи, кажется отдалилась… Загадочное исчезновение подруги, а затем и дочери заставляет Сару жить в тревоге: она чувствует, что опасность где-то рядом.
Бенуа Лоран, весьма преуспевающий полицейский и любимец женщин, оказывается за решеткой в мрачном, холодном подвале. Вскоре он узнает, что его собираются казнить как убийцу и насильника малолетних. Роль судьи и палача взяла на себя рыжеволосая красавица, которая использует самые изощренные пытки, чтобы вырвать у Бенуа признание в преступлениях…Кто оклеветал его? И как вырваться из лап чудовища в облике прекрасной женщины?
У Мари-Эрмин трудные времена: ее роскошный дом сгорел, семья разорена… И только музыка по-прежнему приносит утешение. Благополучие близких теперь зависит от нее, поэтому певица принимает предложение известного музыканта Родольфа Метцнера записать новую пластинку. Оказывается, Родольф долгие годы любил Эрмин — и вот она в его доме… Устоит ли красавица перед страстью влюбленного мужчины? И какие еще испытания приготовила ей судьба?
Ридли Кью Джонс жила обычной жизнью, пока однажды не совершила героический поступок — спасла малыша, который мог попасть под колеса грузовика. Фото Ридли появилось во всех американских газетах. Она стала участницей многих ток-шоу и «почетным гражданином дня». Но слава сыграла с Ридли злую шутку. Женщина получает загадочную записку, в которой утверждается, что она вовсе не та, кем привыкла себя считать. Пытаясь выяснить правду, Ридли блуждает в лабиринте из таинственных событий и недомолвок, и каждое новое открытие все больше шокирует ее.