Тень Серебряной горы - [6]

– А что так? – спросил капитан.

– А так, что им здесь лабазы нужны! И казармы! И маяк! И обученные люди! И всё это кто-то должен строить! И я бы взялся за это! Я бы рискнул! А что! Ведь для того же он приехал, ваше благородие, я чую! Ведь разве не так?

Капитан молчал, крепко задумавшись. Долго молчал, даже поглядывал на Стёпку, а потом сказал:

– Ну, ладно. Тут надо ещё подумать. И спросить у господинчика, сколько их к нам едет, и зачем, и как.

– Это как водится! – ответил Шалауров радостно. – Это давай пойдём!

– И Черепухина возьмём с собой! – прибавил капитан. – Черепухин пособит считать.

– И Черепухина, – уже без всякой радости повторил Шалауров.

Капитан поднялся, и они пошли к сеням. Шалауров был немного раскрасневшийся, как после водки, и глаза у него нет-нет да посверкивали. Эх, думал капитан, не дать бы маху, одна надежда на дурака Черепухина. Так они вышли на крыльцо. Там капитан остановился, осмотрелся и увидел, что при воротах стоят Мешков и Синельников, а возле них толчётся Черепухин. Вот какой удивительный человек, подумал капитан, – всегда под рукой, когда надо. Но это он только в душе так обрадовался, а на словах строго сказал, чтобы Черепухин шёл за ним.

И тот пошёл. Так они, уже втроём, подошли к съезжей, и капитан уже взялся было за ручку двери, но вдруг передумал, велел, чтобы его подождали, и оставил Черепухина и Шалаурова на крыльце, а сам пока вошёл один. На всякий случай!

И случай случился. Но не сразу, а вначале капитан осмотрелся и увидел, что адъюнкт уже сидит за столом, в избе крепко натоплено, и поэтому адъюнкт одет легко. И делает вид, что очень занят. Только головой махнул вместо приветствия! Ну да капитан и этого не сделал, а просто остановился перед столом и начал его внимательно рассматривать. А там было что рассматривать! Там же весь стол был заставлен, даже, правильней, завален всяческими сумками, мешками, мешочками, коробочками, книгами, тетрадями, была там и лучковая пила, и горный молоточек, и ветромер, и корабельный компас, и хронометр, и ещё какие-то мудрёные медные инструменты с линейками, винтиками и зеркальцами, и опять раскрытые тетради и отдельные листы, и штурманские карты, и одна из них была очень забавная, с рисунками. Геодезия, с почтением подумал капитан, и, не удержавшись, потянулся к этой карте, взял её, повернул к свету и начал, теперь уже подробнее, рассматривать. Там было много надписей. Капитан прочёл вслух:

– «Остров без жителей, полный птиц». – Потом ещё, в другом углу: – «Здесь много лисиц, бобров и корабельного леса». – Потом: – «Здесь жительство чукчей». «Здесь остров населён шелагами…»

А далее не дочитал, но только усмехнулся и сказал:

– Баловство это всё!

– Почему? – спросил адъюнкт.

– Да потому что сам скоро увидишь. А я уже видел.

– Что видел?

– То, что ничего тут нет. Край света здесь у нас! И больше ничего.

И капитан положил карту обратно на стол. Адъюнкт взял карту, сложил рисунком внутрь, убрал под другие бумаги и снова посмотрел на капитана. Тот спросил:

– Кто чертил карту?

– Господин полковник Шестаков, – без особой охоты ответил адъюнкт.

Капитан помрачнел и сказал:

– Шестакова я знал лично. Только он был не полковник, а казачий голова, Афанасий Федотович. Царство ему небесное! – И перекрестился.

– Убили его, что ли? – спросил адъюнкт.

– А то как же! – ответил капитан, нахмурившись. – Злых людей тут предостаточно. Мы тогда в Анадырске сидели, и тут вдруг это известие. Дмитрий Иванович очень разгневался и сразу велел выступать.

– И что?

– И поучили, конечно. Разорили восемь стойбищ, увели две тысячи оленей. А карта у тебя откуда?

– Он её представил нам в Академию, – сказал адъюнкт. – Хотел составить экспедицию. Очень здесь много чего интересного.

– А! – только махнул рукою капитан. – Грех о покойнике такое говорить, но что он мог тут начертить? Он половины здешних мест не видел. А рассказать и я могу много чего, а ты за мной только записывай. Вон какие у тебя перья! А инструмент какой! Небось дорогущий?

– Дорогущий, – повторил адъюнкт. И, указывая на один из медных инструментов, нарочито небрежно прибавил: – Вот эта штуковина, знаешь что это такое? Это квадрант, для измерения высоты стояния небесных светил. Для определения места на карте. Особо точный инструмент! Триста пятьдесят рублей! А вы тут, наверное, всё ещё по астролябии определяетесь?

– А зачем нам определяться? – рассерженно ответил капитан. – Нам определяться некогда. Мне ведь что нужно по службе? Чтобы порядок был в крепости и на посаде, чтобы никто не воровал, чтобы ясак собирали, чтобы отвозили его вовремя. А то, что ты мне привёз ту казённую бумагу, так для меня это только одни хлопоты. Дупель-шлюпки им построй, провизии запаси, казарму поставь, маяк… А что маяк? Я маяка никогда не видел. Как я его поставлю?

– Маяк – это моя забота, – ответил адъюнкт. – Я вчера про это говорил. Да и ставить его мы будем не здесь, а на фарватере.

– На чём? – переспросил капитан.

– На фарватере, – повторил адъюнкт. – Это значит, там, где они будут плыть, чтобы им было видно, где материковый берег. Потому что что им твоя крепость? Она им не нужна. Им нужен Чукотский нос, они идут к нему, и вот, проходя мимо нас, они должны видеть, что на берегу стоит маяк, а это значит, что они дошли до Колымы и дальше начинается Чукотская земля, незамиренные земли, надо быть настороже.