Тень - [3]

Сначала ничего не было. Я не злилась, не печалилась. Я могла вот-вот исчезнуть.

Еще пять минут, и я расплакалась.

Я пыталась подавить слезы, чтобы не принимать правду. Когда я немного успокоилась, стало слышно птиц на улице, шум крови в ушах, а я думала, почему не приехал дедушка. Он любил маму, радовался нашим визитам. Пропустить похороны он мог только из-за здоровья.

Одна из книг на полке была задвинута дальше других, я смотрела на ее странную обложку. Пальцы потянули ее. Другие книги со стуком упали, когда я ее вытащила. Конечно, она стояла дальше, ведь это был путеводитель, что Диана прислала из Японии, когда мне исполнилось двенадцать, надеясь, что убедит меня посетить ее. Она понимала, что мама меня не отпустит, а без нее я могла летать только с двадцати.

- Ни за что, милая, - сказала мама, когда я спросила.

- Почему? – скулила я.

- Отправить мою малышку на другой конец света? Только во сне.

- Всего на неделю, мам!

- А потом? А если ты захочешь там остаться? Если не вернешься?

- Такого не случится.

- Диана не собирается возвращаться, милая. Почему же ты захочешь?

Я помнила, что это мне показалось странным. Кто не приезжает домой на каникулы? Но глаза мамы наполнились слезами.

- Мы должны быть вместе, Кэти. Ты – все для меня.

Она боялась. Папа бросил ее, и она боялась, что я тоже брошу.

- Ладно, мам. Я останусь с тобой. Обещаю.

Я листала страницы, почти не видя фотографии с цветущей вишней, храмами, магазинами, полными рыбы.

Слезы капали на бумагу, размывая слова.

Я сдержала обещание. Я осталась.

А она так беспокоилась, но оставила меня.

Глава 2

Томохиро

Кошмары становились все хуже.

Я сел с криком, цепляясь пальцами за одеяло. В комнате было темно. Где я? Кто я?

Тени. Пляж. Тории.

Шанс сбежать.

И не вышло.

Но хуже были слова женщины в кимоно, она говорила чистую правду.

«Ты не сможешь сбежать, - сказала она. – Есть только смерть».

Я не мог назвать себя отчаявшимся, но каждая ночь, полная шепчущих монстров, затягивала все глубже во тьму. Я привык думать, что со мной что-то не так, что мне нужно лечение. Так и моя мама, Каасан, принимала перед сном много таблеток, хоть и пыталась это от меня скрыть.

Теперь я знал. Что-то было не так. Но это не могли исправить лекарства.

Я убрал челку с глаз и потянулся к телефону на столе. Я открыл его и зажмурился, когда экран вспыхнул во тьме.

Несколько сообщений от Мию, вопросы, почему я не звонил. Я был ужасным парнем, если честно. Я вообще не понимал, почему она до сих пор со мной. Она была высокой, целеустремленной. Порой мне казалось, что я для Мию – испытание, барьер, который нужно взять. Когда Мию призналась мне в своих чувствах, я был слегка смущен, жаль, что она не видела всей правды. Многие девушки признавались, потому что видели во мне некую загадку. Я часто опаздывал на уроки, порой прогуливал из-за своего… состояния. Но я продолжал учиться даже по ночам, надеясь, что вскоре избавлюсь от надзора отца. Тоусан был последним, кого я хотел посвящать в свои проблемы. А девушки решали, что такое поведение плохиша делает из меня завидного парня. Я думал, Мию была умнее.

Зачем бы я по доброй воле становился плохишом? Я хотел лишь, чтобы тень оставила меня в покое, а кошмары прекратились.

Но это не возможно. Пока я не умру. И я знал это. Ведь я был избранным, отмеченным. И преследуемым, как Тайра.

Я взглянул на сообщения Мию и закрыл телефон, сунув его под подушку. И тут же зазвенел будильник, я вытянул к нему руку в темноте.

Обычно я спускался по лестнице, чтобы приготовить себе бенто в школу, но потом Мию настояла, что будет приносить мне самодельный обед, коробочку, завернутую в яркую ткань фурошики и полную бутербродов с клубникой со сливками, помидорам черри, рисовыми шариками онигири. Она готовила неплохо, но омлет у нее не удавался. Он был неровным, это она пыталась скрыть за рисунками цветов.

Я не должен был жаловаться. Мне и такого нельзя было.

На кухне я быстро проглотил тарелку мисо-супа и толстый кусок хлеба, густо смазанный маслом и медом. Я схватил пиджак, висевший на крючке у двери, а Тоусан только спускался по лестнице.

- Иттекуру, - сказал я ему, сообщая, что ухожу. Он сонно кивнул, потирая рукой голову. Он не был лежебокой. У него был другой график – он приходил домой в четыре часа ночи, поздно просыпался. Порой он оставался ночевать на работе, ведь так было проще. Мы мало общались после того, как я сменил школу. И было даже лучше, что он был на работе. Он думал, что я его слушаюсь, а я не разочаровывал его горькой правдой.

Он даже не сказал предполагаемый ответ: «Иттерашай», когда я закрыл дверь. Он только что-то хмыкнул, словно этого хватало.

Я схватил велосипед и помчался к школе Сунтаба. Еще год, и я смогу покинуть Шизуоку и жить так, как захочу. Все хотели переехать в Токио, но я хотел тихое место, например, Кюсю, а то и подальше. Были неплохие университеты в Осаке, но я не был уверен, что они достаточно далеко, да и людей там было много. Я не знал, как отреагирует отец, когда я выберу себе университет, не связанный с банковским делом или медициной. Ударит, наверное, так сильно, что я долечу до Осаки.