Тень Радуги - [5]

— Наверно, потому что не мог здесь дальше жить.

— А почему не мог? — допытывалась девица.

— Потому что его покровитель, наследный принц, отсюда уехал.

— Уехал он, как же! — фыркнула в сторону девица.

— Я слышала, в этих краях пронеслась ужасная буря, — равнодушно сказала Гортензия. — Замок принца пришел в негодность.

— Вот! — воздела в небо липкий палец Лиза-Энн. — А вы видите здесь поваленные деревья и разрушенные дома? А вы видели когда-нибудь такую сильную бурю, чтобы сумела снести до подземелья каменный замок?

Гортензия пожала плечами.

— Знаете, — сделав многозначительную паузу, понизила голос Лиза-Энн, — после этого события по округе проехали отряды королевских гвардейцев, заглядывали во все деревни и выселки. И под страхом смертной казни запретили чужим и приезжим людям рассказывать, что мы тогда видели!

Гортензия вопросительно выгнула бровь.

— Но... — тянула девица, хоть сама сгорала от жгучего желания поскорей поделиться страшной тайной. — Я тогда у бабки гостила и клятв никаких не давала. К тому же, своими глазами ничего не видала, только слышала от других...

— Так что же разрушило замок принца? — спросила Гортензия.

— Небо тогда и вправду потемнело, как от грозы, — замогильным голосом начала историю Лиза-Энн. — Подул жуткий ветер, и послышался вой. Так зимней полночью воет волчья стая, собираясь на охоту... На горизонте, над горами засверкали кровавые зарницы. Грянули раскаты грома, и по небосводу промчалась кавалькада: две сотни демонов на сверкающих, словно радуга, крылатых огнедышащих драконах...

— Уже балладу по этому поводу сочинить успели? — прервала ее ведьма.

— Я ничего не насочиняла! — обиделась Лиза-Энн. — Я просто всех знакомых расспросила, кто что видел, и запомнила, как красивей звучит. Так вы будете слушать?!

Девица слопала всю пастилу и взяла с ведьмы клятву, что та никогда не пойдет в заколдованный лес, окружавший развалины замка.

Выпроводив наконец соседку, Гортензия решила заняться уборкой: расчистила половину кухни, просто свалив узлы с вещами на другую половину.

Из груды выпал сверток, в котором обнаружились занавески. Как раз то что нужно, чтобы придать дому уют. Милые кружева, правда ужасно измятые, но искать утюг в бардаке переезда было бессмысленно. Поэтому ведьма решительно взгромоздилась на шаткий стол и повесила занавески как есть.

То ли колченогий стол был виноват, то ли окно оказалось кривое — вот только занавески повисли косо. Но ведьма всё равно осталась довольна. Спустившись со стола, она окинула взглядом итог трудов. И с чувством выполненного долга отправилась гулять. Хлопнула дверью, не позаботясь запереть дом на замок. Всё равно воровать нечего — да и некому.

Ненадолго выглянувшее солнце снова спряталось за белесой пеленой. Меланхолично заморосил дождик, мягкой сыростью осыпаясь с облаков. Гортензия благоразумно надела плащ и высокие сапоги с просмоленной подошвой. И конечно же взяла с собой любимый зонт. Направилась она прямиком в заколдованный лес.

Войдя под сень деревьев, немного постояла, прислушиваясь к негромкому шепоту осени. Шлепали капли по желтеющим ладошкам листьев. Мерцала бисером развешенная на еловых лапах паутина. Беззвучно плакали подвешенные на тонких нитях глазастые сережки бересклета.

Интересно, где же прячутся обещанные призраки? Или следовало дождаться ночи?

Ведьма зашагала по едва приметной тропинке, ведущей вглубь леса.

Шуршала палая листва под ногами. О купол зонта редкой дробью барабанили дождинки. Гортензия вспомнила, с каким трудом отчищала полупрозрачное, но очень плотное драгоценное кружево от тины городского рва... Уж в этой глуши, куда она поспешно перебралась жить, вряд ли ее отыщут враги. Окаянный некромант! Из-за него она лишилась не только всей городской клиентуры, но дважды чуть не порвала зонт — и когда кубарем падала со склона, и когда потом отчищала грязь...

Ворона, сопровождавшая хозяйку на прогулке, пронеслась над тропой. С ветвей посыпались золотые листья — коротко покружившись, точно стая бабочек, тихо легли на землю.

Среди пожухшей травы, прикрывшись листком, притаился статный подберезовик с глянцевой шляпкой. Неподалеку нашелся еще один. И стая лисичек возле пенька. Гортензия посетовала, что не захватила с собой корзину, и наказала вороне в следующий раз непременно напомнить. Она наклонилась, чтобы убрать со шляпки листочек... И замерла. Ей показалось, будто подберезовик жутким голосом застонал от прикосновения.

— Эвигейт! Ты это слышала? — обернулась ведьма к своей вороне.

Та уселась на низкой ветке, с интересом наклонив голову набок, разглядывала грибы.

Гортензия снова протянула руку — и стон повторился.

Но звук шел не от гриба, а из-под земли. Стоило ведьме шагнуть вперед — стон завибрировал на более высокой ноте. Еще через пару шагов стал невыносимо громким. Вдобавок, словно бы сам воздух сопротивлялся ее движениям, не желая пропускать дальше.

— Это еще что за чертовщина! — возмутилась ведьма.

Зажав уши ладонями, она рванула вперед, невзирая на нечеловеческий визг, грозящий разорвать голову. Ведьма не могла потерпеть, чтобы какие-то неведомые силы вставали у нее на пути и мешали гулять, где ей заблагорассудится!