Тень прошлого - [4]

Она резко отвернулась и со стоном закрыла лицо руками, но перед этим успела заметить грозно сведенные черные брови под копной спутанных темных, с серебристыми нитями волос. Ей бросились в глаза грубые угловатые черты лица, плотно сжатые губы и широченная заросшая грудь.

Пламя замигало, потом снова разгорелось. Он вполголоса чертыхнулся, заглушая ее стон, развернул ее лицом к себе и отстранил, чтобы лучше видеть. Бешеные глаза в упор рассматривали глубокие впадины под выдающимися скулами, растрепанные волосы, спадавшие на плечи. Затем они спустились вниз по ее болезненно-щуплому телу в тонкой розовой тенниске и плавочках-бикини, в которых она спала.

– Кто ты, черт побери? – В его голосе снова послышалось раздражение. Даже в полутьме она чувствовала, что он не сводит с нее глаз. Повеяло чем-то старым, полузабытым.

Челис молча потрясла головой. Бояться она, как ни странно, почти перестала, хотя положение ее было не из приятных.

– Слушай, – выговорила она наконец. – Я ведь никакого вреда не делаю. Просто.., просто дело в том, что эта земля – моя. – Это было недалеко от истины. – Так что тебе, наверное, лучше…

– Черта с два она твоя!

– А чья же еще, черт возьми! – не выдержали ее напряженные нервы. – А вот ты здесь по какому праву? – Она стала вырываться: его пальцы стиснули ей запястье, как наручники. – Эта земля давным-давно принадлежит моей семье, и если ты сию же минуту отсюда не уберешься, то я…

– Кто ты такая? – проскрежетал он. Ее глаза уже освоились с тусклым светом. Блеск его зрачков исчез, когда он прищурился, пристально всматриваясь в ее лицо. Она же узнала его сразу, как только перевела изумленный взгляд вниз, на стройное мускулистое тело, на широкую грудь, поросшую густыми волосами.

Он, очевидно, тоже ее узнал, потому что заговорил прежде, чем она успела открыть рот.

– Тебя.., ты одна из ребятишек Кеньонов. Еще такая тощая была. Каролина? Шарлотта?

Она не смогла сдержать истеричного смеха: напряжение спало, и она вспомнила о том, как в последний раз видела этого человека. Одежды тогда на нем было не больше, чем теперь.

– Хотел бы я знать, какого черта ты так веселишься? – проворчал он. Ослабевшие пальцы выпустили ее руку, и она от хохота согнулась пополам.

– Это же ты, – задыхаясь, проговорила она, – ты, Бенджамин! Я бы узнала тебя из тысячи. – И, не в силах больше ничего сказать, она закатилась снова.

Сердито что-то бормоча, великан отвернулся и задул свечу.

– Видно, возраст тебя нисколько не исправил.

– Да, пожалуй, – согласилась она, кое-как успокаиваясь. Смех наконец перестал ее душить, и она начала осторожно отступать, пока ноги не коснулись края койки. Она опустилась на нее и сказала:

– Ты ведь Бенджамин По?

– Кажется, ты хвалилась, что узнала бы меня из тысячи.

Он говорил слегка недовольным тоном, но не стоило его за это судить. Если только он помнил те давние времена, когда долговязая проказница с тростниковой удочкой шныряла по лесам, чтобы подсмотреть, как подросток Бенджамин и его подружка плещутся в озере нагишом, то ясно, что она не могла внушить ему особой к себе симпатии.

– У тебя тут есть полотенце?

– Конечно. Подожди минутку, сейчас найду. – Голос еще звенел неугасшим смехом. В последнее время ее эмоции были как доска-качалка: смех и слезы помещались на разных ее концах и часто переходили друг в друга.

– Буду крайне признателен, – сказал Бенджамин с подчеркнутой учтивостью.

– Где твоя одежда?

– На улице, на скамейке. Мне казалось, я прошлым летом оставил здесь полотенце.

– В нем устроила гнездо мышь. На вот, будь моим гостем. – Она отдала ему одно из двух привезенных с собой полотенец.

– Честное слово, я понятия не имел, что здесь живешь ты, – сухо заметил он. – А то бы и близко не подошел.

Он стал вытираться; Челис чувствовала все его движения. Она словно отброшена в те времена, когда все было таким простым, и ей это нравилось.

– Ты ведь знаешь, что голым я тебя видела чаще, чем одетым? По меньшей мере раз в неделю вы с Эвери ходили сюда купаться нагишом. И не всегда одни.

– А вы, конечно, каждый раз шмыгали в кусты и подглядывали. На нас как бы лежала обязанность вас развлекать, а при случае и научить кое-чему. Ты вообще была молодая да ранняя.

– Вовсе я не подглядывала, – запротестовала она. – Вы сами почти что не прятались, а владение-то это, в конце концов, дедушкино. Да и потом – что возьмешь с ребенка?

В темноте он приблизился к ней, и она почувствовала, как под ним осела койка.

– Ноги длинные, шея длинная, глаза любопытные.

– Премного благодарна! К вашему сведению, я хотела всего-навсего поймать того громадного окуня, который постоянно рвал у папы леску и вытаскивал удилища из земли. Но стоило нам спуститься к озеру, как выяснялось, что ты или Эвери с подружкой уже успели расположиться там и неизвестно, когда уйдете. Мне приходилось пробираться через лес и рыбачить в нижнем заливчике, пока вы там резвились на другом конце озера. Ты хоть знал, что над водой звук далеко разносится? – насмешливо спросила она.

– Если бы мы знали, что вы рядом, то постарались бы разыграть представление поэффектней.

– Благодарю, у вас и так получалось превосходно. Можешь мне поверить, за последнее лето здесь я узнала больше, чем за все годы в школе.