Тень подозрения - [41]

Но как тогда объяснить этот чертов вентилятор?

Внезапно я сел на кровати, ругая себя на чем свет стоит. Как я мог быть таким идиотом? Почему я раньше не догадался? Никакой тайны в этом вентиляторе не было. В первый раз она позвонила не для того, чтобы возбудить мой интерес или придать достоверность своему рассказу, как я сначала подумал. По крайней мере, не только для этого. Это была проверка. Они хотели посмотреть, как я отреагирую.

Он спрятался где-то и видел, как я заходил в ту телефонную будку, и догадался о том, что я задумал, но хотел убедиться окончательно. Так что могло быть проще, чем сочинить для меня фальшивку, установив вентилятор около какого-то другого телефона, и проследить за мной после того, как она мне позвонит. Если я помчусь через дорогу, чтобы попытаться ее застать, он увидит меня. А я именно так и поступил. И теперь у него не осталось сомнений. Тогда она позвонила еще раз и подставила меня под выстрелы. Слаженная работа — этого нельзя не признать, несмотря на весь ужас, который охватывал меня при этой мысли.

Чем дальше, тем интереснее. Означает ли это, что он был одним из тех четверых, что были тогда в баре, — Руп, Данлеви, Олли или Перл Телли? «Не обязательно», — подумал я. Похоже, что у них был способ узнавать обо всем, что я делал, и даже если он и не следил за мной, то мог от кого угодно узнать, что я в конце концов заходил в «Сильвер Кинг» и проверял там телефонную будку. Но я все-таки склонялся к мысли, что он один из тех четверых. И он понимал, что я могу его заподозрить, потому что он был там.

Итак, он — один из тех четверых. Кто же? Данлеви работал неподалеку отсюда на бензоколонке. Он вполне мог видеть, как я бежал через дорогу. Олли, естественно, и так все время находился в баре. Перл Телли вошел сразу же вслед за мной. Ничего не известно только о Рупе. Ставит ли это его под большее или меньшее подозрение, чем остальных? Он мог спрятаться где угодно и оттуда следить за мной.

Стал бы этот человек прятаться или более естественным для него было действовать открыто, как Телли? «Конечно, — подумал я, — если не принимать во внимание одно обстоятельство». Все мои рассуждения сводились к тому, что им было незачем себя утруждать. Потому что я должен был умереть.

Так что это с равным успехом мог быть как Телли, так и кто угодно другой. «Нет, — подумал я. — Только не этот косноязычный с диалектом деревенщины из Джорджии». Кто бы ни был тот человек, но я дважды слышал по телефону его голос, и хотя в первый раз он говорил шепотом, а во второй очень тихо, на такой акцент я не мог не обратить внимание.

Теперь у меня в руках были две тоненькие ниточки, и в обоих случаях я обязан этим тому, что, по их расчетам, не должен был остаться в живых. Узнай они, что я напал на след, — и во второй раз они такой ошибки не допустят. Уснуть мне удалось не скоро.

Было еще совсем темно, когда я свернул с шоссе возле двух почтовых ящиков и поехал по грунтовой дороге, вьющейся между соснами. Оба фермерских дома как будто вымерли. Я проехал мимо платформы для скота. Выводок молодых перепелок перешел через дорогу перед моей, машиной. Потом они вспорхнули и разлетелись веером над карликовыми пальмами, как оперенные ракеты. Через несколько минут я прибыл на место и поставил машину под деревом напротив почерневшей от пожара трубы.

Я проснулся еще до восхода, и почти сразу же меня поразила внезапная мысль: я не сомневался в том, что вчера, когда я подъезжал к дому, здесь не было следов другой машины — по крайней мере, с той стороны дома, откуда я сам подъехал к нему. Значит, была еще одна дорога, которая шла через лес, видневшийся за полями, и он подобрался к дому сзади. Если я найду дорогу, то сумею обнаружить место, где стояла его машина.

Было жарко и влажно, воздух был до крайности неподвижен, как будто день пребывал в нерешительности и затаил дыхание. Не было слышно ни звука, если не считать, что откуда-то с полей доносилось посвистывание перепелок. Солнце еще не взошло, но я достаточно хорошо видел, чтобы различить на дороге следы еще одних колес, кроме моих собственных. «Рыжий полицейский», — подумал я. Когда ему не удалось спровоцировать меня на сопротивление офицеру полиции, он не поленился приехать сюда и попытался выполнить свои прямые обязанности. На мгновение я даже посочувствовал Редфилду. Ему, должно быть, здорово не хватало рабочих рук, если на одного копа у него приходилось два клоуна.

Заходить в амбар я не стал — было еще слишком темно, чтобы я смог там что-нибудь увидеть. Я прошел мимо него, прислушиваясь, как хрустит под подошвами сухая трава, и чувствуя холодок между лопатками, — я снова вспомнил о выстреле, который прогремел в тот раз у меня над головой. В каких-нибудь двух сотнях ярдов дальше, в нижнем конце самого маленького из полей, я пригнулся, чтобы пролезть под провисшей оградой из колючей проволоки, и углубился в лес. В основном там росли дубы и карликовые сосны. Никаких следов я не заметил, впрочем, я нисколько не обольщался, понимая, что не гожусь в скауты или следопыты. Всю свою жизнь я ходил по тротуарам. Я искал не следы, а дорогу — уж это-то я был в состоянии найти.