Тень под землей - [60]

— И на машине так же, — подтвердил Сандро.

— Точно болезнь какая-то, — мрачно сказал Андрей.

Сандро кисло усмехнулся.

— Это уж слишком. Я извиняюсь, металл — не живое тело. Разве можно про него говорить: заболел, заразился? Еще скажешь: насморк получил, простудился…

— Напрасно смеешься, — ответил Андрей серьезно. — Металл может и простудиться и заболеть. Такие случаи известны науке.

И он напомнил нам историю «оловянной чумы». Это случилось в прошлом столетии. Однажды из Голландии в Москву была отправлена большая партия олова. От низкой температуры и ряда других невыясненных причин олово в дороге «простудилось» и действительно «заболело». Когда по прибытии в Москву стали открывать вагоны, в них вместо металла оказалась серая порошкообразная масса. Все олово превратилось от «простуды» в порошок. Эту не изученную еще как следует «болезнь» называли «оловянной чумой». Причем выяснилось, что она заразна. На один интендантский склад, где в старину хранились оловянные солдатские пуговицы, случайно занесли эту «чуму», отчего все пуговицы «заболели» и рассыпались.

— Не думаешь ли ты… — начал было Сандро, но Андрей прервал его:

— Погоди! Кажется, мы пришли.

Перед нами выросла черная гора со странными угловатыми очертаниями. Зубцы неправильной формы вырисовывались на фоне ночного неба.

— Смотри, — прошептал Сандро, указывая вперед.

У подножья горы бегал голубоватый луч, он появлялся то здесь, то там, мигая, как болотный огонек.

Мы не спеша подходили к горе. Это был невысокий естественный холм, на его склоне громоздились груды железного лома. При свете луны уже можно было рассмотреть скелет грузовика с разбитым радиатором, голые ребра транспортера, смятые и сплющенные колеса, поднявшийся на дыбы растерзанный танк, чем-то напоминающий страшное допотопное чудовище.

— Кладбище… — прошептал Андрей.

— Нет, это падаль, — резко заметил Сандро, — железная падаль. Я был здесь днем…

Опять появился мерцающий огонек. Он мелькнул справа от танка с зубчатым, как у ихтиозавра хребтом.

Мы решили, что сторож с фонариком осматривает свое хозяйство, хотя время было позднее и вряд ли подобное усердие вызывалось особой необходимостью. Кому нужны обломки трофейных машин!

— Пойдем, друзья, на огонек, — предложил Сандро.

Андрей вцепился мне в плечо.

— Погоди! — прошептал он и указал на гору.

Я до сих пор не могу понять, это было в действительности или нет, но мне тогда почудилось, что скелет грузовика пополз вниз.

Огонек погас. Танк с зубчатой спиной вдруг исчез из поля зрения, словно провалился. Мы стояли, настороженно прислушиваясь. Доносились глухой скрежет и как бы придушенное лязганье железа. Звуки эти казались очень громкими в тишине спокойной летней ночи. Вдруг все стихло.

Я молчал, слыша рядом с собой прерывистое дыхание друзей. Мне думалось, что для одного дня вполне достаточно романтических приключений и без ожившего железа.

С подчеркнутым равнодушием, притворно зевая, я согласился на предложение Сандро идти на огонек.

Андрей обернулся, вероятно желая рассмотреть выражение моего лица.

Мотоцикл мы спрятали в кустах у дороги и двинулись вперед.

Стояла тишина, только откуда-то издалека доносилось стрекотание кузнечиков. Освещенные луной, неподвижно чернели силуэты танков и машин.

Совсем неподалеку от нас мигнул и погас короткий луч.

— Пойду вперед, — решительно сказал Сандро. — Сторожа найду.

Через минуту его светлая фигура растаяла в ночном тумане.

Мы устали, поэтому с радостью опустились на траву, ожидая возвращения Сандро. Я машинально, видимо уже по привычке, включил аппарат и с чувством досады заметил, что на шкале стоит индекс туберозы. Откровенно говоря, мне даже стало немного стыдно, — вместо поисков рубидия мы вдруг начали заниматься пустяками.

С досадой я повернул ручку шкалы и поставил ее на законное место, на индекс рубидия. Взглянув на светящуюся черту, я буквально раскрыл рот от изумления: черта указывала на присутствие рубидия, была направлена прямо на склад железного лома. Может быть, там, под ним, и находится месторождение этого ценного металла? Я знал, что рубидий обычно не входит в сплавы стали. Значит, он не мог быть в этом ломе, он — только в земле… Это необходимо проверить, причем немедленно.

— Андрей, пошли! — крикнул я.

Ярцев нехотя встал и побрел за мной.

Вы можете мне не поверить, но в ту ночь, путешествуя по складу металлического лома, я испытывал совершенно необычайное чувство, будто мне пятнадцать лет и я стал героем фантастического романа.

Нас окружал железный лес. Причудливо изогнутые куски металла преграждали нам путь, мы пробирались, как сквозь таежный бурелом, перелезали через упавшие деревья с вывороченными корнями. В ту ночь мы путешествовали среди разорванных, погнутых стволов танковых орудий, скелетов машин, продирались сквозь лианы ржавых канатов и проводов.

Андрей шел за мной и недовольно ворчал. Он никак не мог понять, зачем нужно ночью лазить в этом железном хламе, даже если под ним скрыты тысячи тонн рубидия. Надо было все детально рассчитать, промерить и взвесить, потом уже начинать поиски.

Мы пробирались сквозь железный кустарник из обрезков проводов. Кругом нас, куда бы ни направлял я луч фонарика, возникали, как омерзительные призраки, паучьи кресты свастики, белевшие на броне изуродованных машин и танков.