Тень Победы [Новое издание, исправленное и переработанное] - [30]

Жуков, принимая присягу, клялся «хранить военную и государственную тайну». А завершалась присяга так: «Если же по злому умыслу я нарушу эту мою торжественную присягу, то пусть меня постигнет суровая кара советского закона, всеобщая ненависть и презрение трудящихся».

Никто Жукова от военной присяги не освобождал. Он клялся быть верным присяге не до пенсии, а «до последнего дыхания». Я-то, в те времена простой советский офицерик, прочитав в 1969 году откровения Жукова о декабрьском совещании высшего руководящего состава РККА, решил: злой умысел налицо, вот сейчас-το Георгия Константиновича и постигнет суровая кара советского закона, всеобщая ненависть и презрение трудящихся!

Не тут-то было! За нарушение присяги Жукова тут же постигли всеобщая безумная любовь, обожание и обожествление. Я еще тогда подумал: ах вот где таится секрет успеха и всенародной любви!

3

Как же дошли мы до жизни такой? Жуков демонстративно, на виду у всего мира, нарушил присягу, но почему никто не обвинил его в предательстве? Жуков разглашал военные секреты страны, а его почему-то не объявили во всесоюзный розыск! Куда смотрели наши компетентные органы? Как объяснить поведение Жукова и поведение руководителей страны, которые попустительствовали изменнику?

Все прояснилось после крушения Советского Союза. Оказалось, что Жуков нас обманул и никаких военных тайн он не раскрыл. В данном случае присягу Жуков не нарушил: о ходе совещания высшего руководящего состава армии он просто врал. В воспоминаниях Жуков рассказывал:

Все принявшие участие в прениях и выступивший с заключительным словом нарком обороны были единодушны в том, что если война против Советского Союза будет развязана фашистской Германией… (Воспоминания и размышления. С. 191.)

Это ложь. Ни о каком нападении Германии на Советский Союз речь на том совещании не шла. Речь шла о нападении на Германию. Вот потому материалы совещания и оставались совершенно секретными до тех пор, пока не рухнул Советский Союз.

Сам Жуков говорил на том совещании о новых приемах нападения. Внезапного нападения. И все выступающие говорили только об этом. Например, начальник штаба Прибалтийского особого военного округа генерал-лейтенант П. С. Кленов, выступавший сразу после Жукова, говорил не о простых наступательных операциях, но об операциях особого рода:

Это будут операции начального периода, когда армии противника не закончили еще сосредоточение и не готовы для развертывания. Это операции вторжения для решения целого ряда особых задач… <…> Это воздействие крупными авиационными и, может быть, механизированными силами, пока противник не подготовился к решительным действиям… <…> Механизированные части придется использовать самостоятельно, даже несмотря на наличие крупных инженерных сооружений, и они будут решать задачи вторжения на территорию противника (Накануне войны. С. 153–154).

После крушения Советского Союза стенограмма совещания была опубликована отдельным томом. Но в наши головы давно вбиты фантастические рассказы Жукова о том, что накануне войны советские военачальники якобы обсуждали вопросы отражения германской агрессии. Потому мы не ищем новых материалов о начале войны: и так все ясно. Потому публикацию материалов совещания мало кто заметил.

А зря. Всю книгу мне не пересказать. В ней более четырехсот страниц. Ее надо найти и прочитать три раза. Или четыре.

4

О характере этого совещания можно судить по короткому обмену репликами. Генерал-лейтенант Ф.Н. Ремизов, командующий войсками Орловского военного округа, начинает свое выступление обращением к народному комиссару обороны Маршалу Советского Союза С. К. Тимошенко:

Товарищ народный комиссар обороны, современную оборону мы понимаем прежде всего…

С. К. Тимошенко: Мы говорим не об обороне. (Там же. С. 170.)

После войны была выдумано объяснение: мы якобы готовились остановить противника не обороной, а нанесением контрударов. Так вот, ни о каких контрударах на том совещании речь тоже не шла. Наоборот, целесообразность нанесения контрударов активно отрицалась. Выступает командующий войсками Уральского военного округа генерал-лейтенант Ф. А. Ершаков: «Я не согласен с контратакой и с контрударом.» (Там же. С. 334.)

О контрударах на совещании говорили только тогда, когда речь заходила о противнике: мы наступаем, противник стоит в глухой обороне и наносит контрудары. Обсуждалось не нанесение нами контрударов, а отражение контрударов противника.

5

Первым и центральным докладом был доклад Жукова о способах внезапного нападения на противника. Тема второго доклада — «Военно-Воздушные Силы в наступательной операции и в борьбе за господство в воздухе». Докладчик — начальник Главного управления ВВС Красной Армии генерал-лейтенант авиации П. В. Рычагов. Жуков в мемуарах пишет о нем так: «Это было очень содержательное выступление.» (Воспоминания и размышления. С. 191.)

Больше Жуков об этом выступлении ничего не рассказал. Пришлось ждать еще четверть века, пока не развалился Советский Союз и не была опубликована стенограмма совещания. Суть «очень содержательного выступления» Рычагова сводилась к тому, что