Тень над короной Франции - [35]
— Д'Артаньян…
— Хватит! — прикрикнул гасконец без малейшей жалости. — Наверное, если бы вы пытались убить только меня, я бы вас… конечно, не простил бы, но отвел куда-нибудь на Прео-Клер или на пустырь за Люксембургским дворцом, попортил бы вашу шкуру шпагой и отпустил ко всем чертям. Но вы осмелились покушаться на жизнь женщины, которая мне дороже всего на свете, — и так просто уже не отделаетесь! Ваши косточки славно захрустят на дыбе в подвалах Бастилии!
Он не преувеличивал и не шутил, готовый привести все свои угрозы в исполнение. При одном воспоминании об острие шпаги, направленном Анне в сердце, кровь бросилась ему в лицо, и для жалости к этому подлецу попросту не осталось места.
— Де Невилет? — переспросил Пишегрю. — И что же рассказывает… Вернее, какую напраслину на меня возводит этот пьяница…
— Не виляйте! — прикрикнул д'Артаньян. — я не намерен путаться в ваших увертках. Конечно, я не сразу узнал вас там, на сен-Жерменской ярмарке, но потом, когда пришел мой бывший сослуживец по роте, все встало на свои места… Или вы будете говорить правду мне — или расскажете ее чуть попозже, но уже другим…
— Послушайте, д'Артаньян… — сказал смертельно бледный Пишегрю. — Мы же были друзьями, мы совершили вместе столько проказ и пережили столько приключений…
— Короче!
— Что мне надо сделать, чтобы выбраться из этой истории целым и невредимым?
— Я же сказал — быстренько рассказать мне все, без утайки.
— Можно… Можно стаканчик вина?
— Пожалуй, — подумав, разрешил д'Артаньян. — Только не увлекайтесь!
— Да вы же знаете, я могу выпить бочку безо всяких…
— Живее!
Пишегрю проворно схватил бутылку, налил себе стакан, осушил его одним глотком и тут же налил второй.
— В глотке пересохло, — пояснил он с жалкой, искательной улыбкой. — Когда тебя будят таким вот образом и пугают Бастилией…
— Не пугают, а ясно обрисовывают будущее.
— Да, я понимаю… Влип, что называется… Д'Артаньян, я, право, любил вас, как брата, но мне предложили заплатить немедленно.
— И во сколько же оценили мою голову? — брезгливо поморщившись, спросил д'Артаньян.
— Двести пятьдесят пистолей…
— А за убийство девушки?
— Это за все сразу… Двести пятьдесят мне отдали сразу, и еще столько же посулили заплатить, когда с вами и с ней будет покончено…
— Дешево же вас ценят, маркиз, — хмыкнул д'Артаньян. — Итак, как все случилось?
— Помните англичанина, того, что вы не дали нам прирезать в квартале Веррери? Не того труса, а второго, высокого такого, решительного на вид, с орлиным носом…
— Конечно.
— Позавчера он подошел ко мне в «Голове сарацина» и поздоровался как ни в чем не бывало. Не спрашивайте, как он меня разыскал, я и сам не знаю… Я подумал было, он хочет посчитаться, но он сказал, что имеет ко мне крайне заманчивое предложение, дал в качестве доказательства серьезности своих намерений десять пистолей и попросил вечером прийти в один дом на улице Вожирар…
— Дом под номером семьдесят пять? В тупичке?
— Вот именно.
— И вы…
— И я, поразмыслив как следует, пошел, — признался Пишегрю убитым голосом. — Конечно, я все обдумал сначала… Но потом решил, что тут нет никакой ловушки: не проще ли было проткнуть меня шпагой в переулочках возле «Головы сарацина»? К тому же он дал задаток. В общем, я решился и в условленный час постучался туда… Там уже ждал англичанин.
— Он был один?
— Нет, там были еще две женщины. Одну звали Мари, и она изо всех сил пыталась притвориться особой простого звания, но я-то не первый год живу в Париже! Я этот город и его жителей изучил как следует! Это была…
— Герцогиня де Шеврез, верно? — если вы все знаете сами, зачем…
— Продолжайте!
— В общем, я ее сразу узнал, — заторопился Пишегрю. — Вторая… а вот вторая, пожалуй что, и впрямь из простых, хотя весьма недурна собой и одета неплохо. Констанция, помнится…
— И далее?
— Англичанин спросил меня, зол ли я на вас до сих пор. Я честно признался, что да. Тогда он без обиняков предложил с вами рассчитаться — поскольку, как выяснилось, вы чем-то крепко насолили не только мне, но и ему… Мы долго спорили…
— Долго торговались, хотели вы сказать, — поправил д'Артаньян.
— Ну, знаете ли… Тут могут быть разные точки зрения. Вообще-то, я не имел ничего против касавшегося вас поручения, благо мне предстояло лишь найти исполнителей, а не самому браться за дело… Но когда вскоре выяснилось, что речь идет еще и о вашей любовнице…
— Выбирайте выражения, черт возьми! — прорычал д'Артаньян.
— Простите, тысячураз простите… Когда речь зашла о даме вашего сердца, даме из общества… О, Пишегрю все же не настолько подл! Мы вновь долго спорили…
— Долго торговались…
— Ну да, да… В конце концов он меня убедил…
— Пятью сотнями пистолей, в два приема?
— Ну что поделать, д'Артаньян, что поделать… Я человек бедный, из дома мне ничего не присылают уже давненько, жалованье в роте то и дело задерживают, в последнее время мне чертовски не везло в карты, да и малютка Мюзетта — словно бездонный колодец. Я прямо-таки обнищал и попал в безвыходное положение…
Д'Артаньян усмехнулся:
— еще немного, и я разрыдаюсь от жалости к вам…
— Да уж, мое положение…
— Хватит!
— Как хотите, как хотите! — воскликнул уже совершенно раздавленный Пишегрю. — А дальше… собственно говоря, рассказывать особенно и нечего. Вы правы, это я был на сен-Жерменской ярмарке — хотел присмотреть за этими идиотами, чтобы не напутали чего…
Весной 1945 года, когда до Берлина оставалось уже не так далеко, майор Федор Седых привез в расположение своего батальона девятнадцатилетнюю немку-беженку Линду, поселил ее рядом со своей комнатой и назначил ее своей помощницей. Вопиющий по своей дерзости поступок не остался незамеченным для офицеров СМЕРШа. Однако майор не обращал внимания ни на косые взгляды солдат, ни на строгий приказ Главнокомандующего. Потому что Линда обладала совершенно фантастическими способностями: глядя на человека, она могла точно сказать: будет он жить в ближайшее время или погибнет…
Каких только пасьянсов не раскладывала жизнь перед адмиралом Мазуром. И не последний ли набор карт тасует судьба где-то в Южной Америке? Не на флоте уже, а в ЧВК. Но снова не храбрым - победа, не мудрым - хлеб, не разумным - богатство… Любовь - да, но кому-то еще и девять граммов в придачу.
В бестселлере А. Бушкова «Охота на Пиранью» (более 2 млн читателей) действия разворачиваются в дебрях глухой тайги, где кончаются законы человеческой морали и начинаются экзотические забавы воспаленного воображения некого нового русского, устраивающего для иностранцев тотальную охоту на людей. Однако события складываются так, что в эту паутину попадает не просто случайный турист, а проводивший в тех местах семейный отпуск капитан первого ранга из военно-морского спецназа Кирилл Мазур.
В пышных церемониальных встречах идет парадная жизнь Сварога, поочередно выступавшего в роли аж семи королей и одного великого герцога. Венценосные особы безмятежно съезжаются в резиденцию Виглафского Ковенанта — величественный замок, сейчас самое безопасное место на всем Таларе.Все вульгарные пикантности и пороки — измены, ревность, насилие и обман… — скрыты за ставнями королевских покоев. Где-то там зреет заговор, а в ответ ему — праведная месть!Пусть легкий ветерок лениво колышет многочисленные флаги, гордо реющие над королевскими резиденциями.
Под рокот надвигающегося Шторма, предшествовавшего уходу ларов в небеса и упадку на земле, Сварогу предстоит решить участь коварных веральфов. На волоске от гибели он ищет следы вероломной Дали Шалуатской. Но почему на это раз все кажется настолько простым, будто кто-то забавляется с королем королей детской игрой в догонялки?.. А теперь этот кто-то предлагает бросить кости - и... Выпадает пустышка: многогранный кубик поворачивается к Сварогу идеально чистой, как вечные льды Снежного острова, гранью.
Пока молодая правительница Империи Четырех Миров Яна-Алентевита готовится пойти под венец, лорд Сварог граф Гэйр продолжает биться над загадкой Токеранга и Горрота. Как сорвать «шапку-невидимку» с Горрота и проникнуть в логово токеретов?..Воскресшие покойники, токереты во плоти, секретные истории, извлеченные из тайных архивов, разгадка силы апейрона, обретение наследника. Вся эта повседневная королевская жизнь в светском бризе любви, который стремительно набирает силу и поднимает, поднимает Сварога… над Таларом.
До сих пор версия гибели императора Александра II, составленная Романовыми сразу после события 1 марта 1881 года, считается официальной. Формула убийства, по-прежнему определяемая как террористический акт революционной партии «Народная воля», с самого начала стала бесспорной и не вызывала к себе пристального интереса со стороны историков. Проведя формальный суд над исполнителями убийства, Александр III поспешил отправить под сукно истории скандальное устранение действующего императора. Автор книги провел свое расследование и убедительно ответил на вопросы, кто из венценосной семьи стоял за убийцами и виновен в гибели царя-реформатора и какой след тянется от трагической гибели Александра II к революции 1917 года.
Эта книга — история двадцати знаковых преступлений, вошедших в политическую историю России. Автор — практикующий юрист — дает правовую оценку событий и рассказывает о политических последствиях каждого дела. Книга предлагает новый взгляд на широко известные события — такие как убийство Столыпина и восстание декабристов, и освещает менее известные дела, среди которых перелет через советскую границу и первый в истории теракт в московском метро.
“Эпоха крайностей: Короткий двадцатый век (1914–1991)” – одна из главных работ известного британского историка-марксиста Эрика Хобсбаума. Вместе с трилогией о “длинном девятнадцатом веке” она по праву считается вершиной мировой историографии. Хобсбаум делит короткий двадцатый век на три основных этапа. “Эпоха катастроф” начинается Первой мировой войной и заканчивается вместе со Второй; за ней следует “золотой век” прогресса, деколонизации и роста благополучия во всем мире; третий этап, кризисный для обоих полюсов послевоенного мира, завершается его полным распадом.
Вильгельм Йозеф Блос (1849–1927) – видный немецкий писатель, журналист и политик. Его труд по истории Великой французской революции впервые был опубликован ещё в 1888 г. и выдержал до Второй мировой войны несколько переизданий, в том числе и на русском языке, как до революции, так и уже в Советской России. Увлекательно и обстоятельно, буквально по дням В. Блос описывает события во Франции рубежа XVIII–XIX столетий, которые навсегда изменили мир. В этой книге речь идёт о первых пяти годах революции: 1789–1794.
Это захватывающее и всеобъемлющее повествование о бурных отношениях между лидерами держав, решавших судьбу мира во время Второй мировой войны: Рузвельтом, Черчиллем и Сталиным. Перед лицом войны они боролись против общего врага – и против друг друга. Цель была достигнута: они привели союз к победе, но какие секреты остались за закрытыми дверями? Захватывающий авторский стиль повествования, неожиданно живые характеры за монументальными личностями, малоизвестные исторические детали – Келли предлагает свежий взгляд на цепочку принятия решений, которые изменили исход войны.
Представленная книга – познавательный экскурс в историю развития разных сторон отечественной науки и культуры на протяжении почти четырех столетий, связанных с деятельностью на благо России выходцев из европейских стран протестантского вероисповедания. Впервые освещен фундаментальный вклад протестантов, евангельских христиан в развитие российского общества, науки, культуры, искусства, в строительство государственных институтов, в том числе армии, в защиту интересов Отечества в ходе дипломатических переговоров и на полях сражений.
Не секрет, что в «Трех мушкетерах» А. Дюма исказил настоящую историю Франции. Александр Бушков перепроверил все факты и описал жизнь мушкетера, опираясь на реальные исторические события времен правления Людовика XIII.Книга также выходила под названием «Д'Артаньян, Гвардеец Кардинала».