Тень на стекле - [4]
— Любопытно, — усмехнулся Портер. — Действительно любопытно. А что, если стекло вдруг разобьется? Мистер Саттертуэйт улыбнулся.
— А вот это и есть самое интересное. На моей памяти его меняли по меньшей мере раз одиннадцать, если не больше. Последний раз двенадцать лет назад. Тогдашний владелец дома решил «положить конец россказням». Но всякий раз результат был один и тот же: пятно появлялось снова. Не сразу: постепенно, мало-помалу — но, как правило, через месяц-другой оно было уже на месте.
Портер невольно вздрогнул. Только сейчас он действительно почувствовал интерес к рассказу своего спутника.
— Ну и дела! Чертовщина какая-то. А для чего доски изнутри?
— Видите ли, постепенно эту комнату стали считать проклятой, что ли. Сначала ее занимали Ившемы — и, как нарочно, перед самым их разводом. Потом какое-то время в ней жил Стэнли с женой — как раз тогда он и сбежал со своей певичкой.
Портер поднял брови.
— Вот как! Стало быть, опасно не для жизни, а для моральных устоев?
«А вот теперь Скотты, — подумал про себя мистер Саттертуэйт. — Не знаю, не знаю!»
Они молча повернули к дому. По дороге каждый думал о своем. Шли тихо, почти бесшумно ступая по траве, — и вот когда они уже подходили к дому огибали зеленую стену остролиста — из глубины «Укромного» сада до них донесся звенящий, гневный голос Айрис Стэйвертон:
— Ты об этом еще пожалеешь! Да, пожалеешь! Ей отвечал Ричард Скотт, но слишком тихо и невнятно, чтобы можно было что-то разобрать. Потом снова послышался голос женщины. Позже невольным свидетелям разговора пришлось вспомнить ее слова:
— Ревность! Она доводит человека до безумия! Да она и есть безумие! Она ведь и на убийство толкнуть может. Берегись же, Ричард, заклинаю тебя, берегись!
В следующее мгновение она появилась на дорожке перед майором и мистером Саттертуэйтом и, ничего не видя перед собой, словно невменяемая, кинулась к дому.
Мистер Саттертуэйт снова вспомнил, что сказала о ней леди Синтия. Опасная женщина! Впервые он почувствовал неумолимое приближение трагедии, которую невозможно ни предотвратить, ни избежать.
Впрочем, уже к вечеру он устыдился собственных страхов. Чего, собственно, беспокоиться? Миссис Стейвертон небрежно-равнодушная, как прежде, не проявляла никаких признаков волнения. Мойра Скотт держалась все так же мило и непосредственно. Кстати, обе женщины прекрасно ладили между собой. Сам Ричард Скотт разговаривал громко и оживленно. Словом, все было очень мило.
Озабоченной выглядела одна лишь хозяйка, дородная миссис Анкертон. Она долго поверяла свои горести мистеру Саттертуэйту.
— Вы как хотите, но меня просто дрожь берет. И, скажу вам по секрету, я уже потихоньку от Неда послала за стекольщиком.
— За стекольщиком?
— Ну да — чтобы заменил стекло в этом проклятом окне. Все бы хорошо, Нед им даже гордится — оно, дескать, «придает дому особый шарм». Но я вам прямо скажу: не нравится мне это! Пусть лучше вместо него будет обычное стекло — без всяких там кавалеров в шляпах.
— Но вы забываете… — начал мистер Саттертуэйт. — Впрочем, вам, может быть, и неизвестно: пятно ведь возвращается!
— Ну, не знаю, — пожала плечами миссис Анкертон. — Если оно возвращается, это уж, знаете ли, и вовсе ни на что не похоже!
Брови мистера Саттертуэйта поползли вверх, но он промолчал.
— А хотя бы и так, — вызывающе продолжала миссис Анкертон. — Нам с Недом вполне по карману, чтобы раз в месяц — да даже раз в неделю, если надо, менять стекло.
Мистер Саттертуэйт не нашелся, что возразить. Слишком часто ему приходилось видеть, как все сущее теряется и меркнет перед властью денег, так что, пожалуй, и призрак кавалера вполне мог не выдержать неравной борьбы. Однако явное беспокойство миссис Анкертон показалось ему любопытным. Даже она почувствовала сгущавшееся напряжение в воздухе — только усмотрела в нем отголоски все той же злополучной истории с призраком, а не реальный конфликт между живыми людьми, своими гостями.
Позже в тот же вечер мистеру Саттертуэйту пришлось услышать обрывок еще одного разговора, несколько прояснившего ситуацию. Он уже поднимался в свою комнату по широкой парадной лестнице, когда снизу до него донеслись голоса Джона Портера и миссис Стэйвертон, сидевших в алькове большой залы. В неподражаемом голосе миссис Стэйвертон звенела легкая досада:
— Да я понятия не имела, что Скотты будут здесь! Знай я об этом, я бы, конечно, не приехала. Но Джон, милый, раз уж я здесь — не уезжать же!..
Поднявшись еще на несколько ступенек, мистер Саттертуэйт уже не мог ничего услышать. «Интересно, правда ли это? — подумал он. — Знала она или нет? И чем все это закончится?»
Он покачал головой.
Однако утром, на свежую голову, ему уже показалось, что вчера он, пожалуй, уж слишком нафантазировал. Некоторое напряжение, конечно, ощущалось — ну и что, это ведь неизбежно при подобных обстоятельствах — но больше-то ничего не было! Все уладилось, и его страхи насчет якобы нависшей угрозы — чисто нервное. Да-да, всему виной нервы — или, может, печень? Точно, печень! Кстати, через пару недель ему ведь уже ехать на воды в Карлсбад.[7]
