Tень миража - [5]

– Прости, что ты сказала? – встрепенулась я, осознав, что Даша уже несколько секунд пытается со мной общаться.

– Я говорю, ты так вкусно куришь, что мне тоже хочется. Бросила много лет назад, но когда, например, сижу в ресторане на открытом воздухе, или волнуюсь, или выпью лишнего, иногда безумно хочется курить. Мне нравится сама эстетика курения: длинные пальцы, тонкие сигареты, серебряная струйка дыма… – она вздохнула почти мечтательно. – Иногда все же позволяю себе.

– Хочешь? – я с готовностью протянула ей сигареты, потому что в компании курить все-таки приятнее, даже таким бирюкам, как я.

– Не могу сейчас. – Даша с сожалением, но решительно отвернулась от пачки.

– Недостаточно выпила? – улыбнулась я и внезапно сообразила, что не видела ее сегодня пьющей что-то, кроме воды и яблочно-сельдереевого сока, который она пару раз заказывала. Тимур несколько раз довольно настойчиво пытался налить ей вина, но она отказывалась. Любопытно… Даша явно не была убежденной противницей алкоголя: это следовало из того, что она только что сказала.

– Слушай, а ты не беременна? – ляпнула я и тут же прикусила язык, в ужасе от собственной бестактности. Даша, однако, не рассердилась, а слегка растерялась.

– А как ты догадалась? – спросила она почти шепотом.

– Не знаю, наверное, это был инсайт. Ты извини, что я так бесцеремонно задала вопрос.

– Ой, я совсем не против, – ответила Даша уже громче, и дружелюбное выражение лица подтверждало ее слова. – Ты знаешь, я уже давно подумывала о ребенке, но как-то не получалось.

– Поздравляю, друже! – я искренне приобняла ее. – Надеюсь, он будет таким же рыжим, как ты.

Я сказала это в шутку, разумеется, но по Дашиному лицу вдруг пробежала неуловимая тень. Если мне не показалось, конечно.

– Сомневаюсь, – несколько неуверенно ответила она. – Рыжеволосые дети рождаются, только если оба родителя передают ребенку «рыжеволосый» ген.

Я-то знаю основы генетики, но откуда Даше это известно, интересно? Биология ее никогда особо не интересовала, насколько я помню.

– Ну и ладно! Будет он рыжим или нет, в конце концов, не так уж и важно. Ну что, пойдем обратно?

Мы вернулись к своей компании и вновь погрузились в шумные разговоры, каждая в своем кругу. Но теперь, объединенные общей тайной, встречаясь иногда глазами, мы чуть заметно улыбались друг другу – и мне нравилась эта неожиданная общность.

* * *

Московский сентябрь не обещает постоянства. Теплые дни, пронизанные карамельным осенним светом, погасли в потоках упрямого монотонного дождя. Я вернулась к своей рутине: скучным деловым костюмам, волосам, убранным в короткий чахлый хвост, и непрекращающейся веренице договоров, претензий и исков. И все же банальная встреча одноклассников не прошла для меня даром. Мои мысли часто обращались к тем, кого я увидела после долгого перерыва: какими они были, какими стали, чем занимаются, о чем говорили между собой и со мной. Если раньше я просиживала вечера перед монитором, рассматривая фотографии нью-йоркских улиц и интерьеров, то сейчас им на смену пришли фейсбук и инстаграм. Общительный Ленчик, Даша и еще пара бывших одноклассников добавили меня в «друзья», чему я обрадовалась больше, чем, наверное, оно того заслуживало. Можно привыкнуть к роли невидимки (мне это почти удалось), но полюбить эту роль нельзя, поэтому даже такие скромные проявления внимания приятно волновали. Женича в фейсбуке не оказалось, что меня не удивило: он сам жил недемонстративной жизнью и мало интересовался чужими демонстрациями успеха. Что ни говори, но соцсети – это ярмарка тщеславия и способ предъявить свои достижения. Меня удивило, что он вообще приехал на нашу встречу, которая, как и следовало ожидать, во многом стала филиалом все той же ярмарки. Скорее всего, ему хотелось увидеть Полину, а другой возможности у него не было: она и Женич эмигрировали из общего пущинского детства в непересекающиеся миры.

В школе я бы категорично заявила, что меня тоже не интересуют социальные демонстрации в соцсетях, однако с тех пор кое-что изменилось. Теперь я была бы не против публиковать фото из путешествий, если бы путешествовала, и удачных находок в дизайне квартиры, если бы она у меня была. Чужие самопрезентации тоже больше не раздражали меня, потому что в них можно было читать любопытные скрытые смыслы: как по-разному люди понимают успех, чем хотят поделиться, что пытаются приукрасить и что за этими попытками может стоять на самом деле. У банкира Олега в фейсбуке географические карты с отметками мест, где он в тот момент находился, чередовались с собственными фото в удачных ракурсах, явно сделанными профессиональными фотографами на деловых фотосессиях. Его страница просто излучала профессиональный успех, не требующий дополнительных доказательств. Женатый на американке Тимур рассказывал, в основном, историю семейного счастья: вот он возле жены в клинике с новорожденным младенцем в руках (и он, и жена, и даже младенец улыбаются лучезарными американскими улыбками), а вот они, уже со старшим ребенком, позируют на фоне рождественской елки. Фото в костюмах для Хэллуина, фото на поле для гольфа – жизнь Тимура казалась воплощением американской мечты. У экстравертного Лёнчика фейсбук был похож на окрошку: какие-то юмористические перепосты перемежались с фотографиями с горнолыжных и тропических курортов, тут же мелькали чьи-то дети с букетами возле школ и люди с бокалами в ресторанных интерьерах. Дашина страница оказалась вихрем перепостов из ее же инстаграма: Даша на яхте в короткой теннисной юбке и белых кедах, Даша в вечернем платье с небрежно распущенными по плечам волосами, Даша с незнакомыми мне девицами в парадном макияже, Даша с мужчинами в черных костюмах, мужчинами в байкерском облачении, мужчинами в джинсах и поло… Даша в своем репертуаре. И да, Лёнчик был прав, за последние месяцы появилось довольно много фото с Полиной, иногда вместе с Лизой. Если они и поссорились, то это произошло совсем недавно. У Полины совсем другая фейсбучная история – безупречно-совершенная, в которой дозировано все: посты, лица, стиль. Я попыталась найти фото с мужем, но она явно не стремилась выставлять свою семейную жизнь напоказ.