Тень луны - [30]

— Как вам сказать? Когда девушка оказывается в положении и нет мужчины, который был бы готов выйти вперед и сказать, что это его вина, девушка тогда утверждает, что ее соблазнил Зазывала любви.

— Соблазнил? — Вилка Джулианны замерла посередине тарелки. — Разве может живую девушку соблазнить привидение?

Миссис Мид фыркнула:

— Они могут сказать все что угодно, миледи. Особенно, если у девушки нет ухажеров или про нее известно, что она взбалмошная.

— Вы хотите сказать придурковатая?

— И это тоже. Но говорят, что Зазывала любви приходит главным образом к одиноким девушкам. Он соблазняет их лестью и завоевывает их сердца.

— А что случается с девушками, которые его слушают?

— Если девушка только слушает, ничего не случается, — хихикнула миссис Мид. — А вот если они кое-что делают, тогда и возникают неприятности.

Джулианна подняла голову:

— Какие неприятности?

Миссис Мид многозначительно посмотрела на свою хозяйку и продолжила:

— Проходит девять месяцев, и появляется новый рот, который нужно кормить. Это достаточная неприятность для девушки, не так ли, миледи?

— Да, я понимаю, — Джулианна отложила вилку и взяла бокал с вином.

— Конечно, это только легенды, — сказала экономка. — Из тех кельтских старинных глупостей, когда люди верили в злых духов и эльфов.

— Спасибо, миссис Мид. Вы рассказали мне много интересного.

Когда ужин кончился, Джулианна осталась в Большом зале с книжкой, которую принесла с собой. После того как супруги Мид пожелали ей спокойной ночи, она сидела и читала при свете огня в камине, потягивая вишневку.

Часы пробили двенадцать, потом час ночи. И только в два часа она захлопнула книжку и взяла свечу.

В комнату она вошла медленно, но без особого страха. Ее ночной посетитель заявляется не раньше трех часов. У нее достаточно времени, чтобы подготовиться.

Она зажгла свечи и откинула покрывало, но не легла. Потом взяла две подушки, уложила их на матрац и накрыла. Отступив, она посмотрела на результаты своего труда и улыбнулась.

Подойдя к туалетному столику, она увидела себя в зеркале и остановилась. К своему удивлению, изучая свое отражение, она нашла себя молодой и красивой. Ее зеленовато-коричневое платье подчеркивало зеленый цвет ее глаз и персиковый оттенок кожи.

— Ты не должна льстить себе, — предупредила она свое отражение.

Она ясно видела свои недостатки — длинноватый нос, широкий рот, волосы такой черноты, словно их подкрашивали ваксой. Нет. Она должна отказаться от надежды привлечь мужчину, который ей нравится. Что же касается остальных, мужчин с куцым умом и стремлением к деспотизму, они ей не нужны!

Такое суждение смыло расстройство ее последних часов. Почувствовав себя гораздо лучше, она взяла стул и перенесла в угол, где китайская лакированная ширма укрывала умывальник. Когда она убедилась, что может отсюда видеть кровать и камин, то прошлась по комнате, потушив свечи, кроме двух — одной у постели, другой на каминной доске. Потом вернулась к выбранному ею месту и уселась спиной к стене, твердо водрузив очки на переносице.

Она услышала, как часы пробили три, потом четыре. Усталая, замерзшая, она заставила себя не спать, пока часы не пробили половину пятого. Усталость победила ее волю, и голова ее упала на грудь.

Как только он убедился, что она крепко заснула, он прошел в комнату. Когда он взял ее на руки, чтобы отнести в постель, она, как ребенок, прижалась щекой к его плечу и пробормотала:

— Кто вы?

— Друг, — тихо сказал он ей на ухо.

Она крепче прижалась к его груди, бормоча:

— Друг.

"Бедная леди Джулианна", — подумал он, слегка удивленный. Она надеялась подловить его с помощью своей незамысловатой уловки, но сон оказался сильнее ее. Она не могла знать, что он наблюдал за ее приготовлениями, или что он был рядом с ней в Большом зале, наслаждаясь ее молчаливым обществом. Она не знала, что он хотел показаться ей там, но преодолел это искушение. Не знала она и того, что начинает занимать все его мысли, что нежность, которую он испытывает к ней, оказывается самым тревожным и опасным чувством, какое он когда-либо испытывал.

Он бесшумно пересек комнату и осторожно уложил ее на постель. Она что-то пробормотала во сне, протестуя, когда он отпустил ее. Он склонился над ней, снял очки и положил их на ночной столик. Потом пальцами загасил свечу, оперся на колено и начал расстегивать ее платье.

Она зашевелилась, и он почувствовал, как напряглось ее тело.

— Кто там? — спросила она.

— Время спать, дорогая, — тихо ответил он и погладил ее щеку. — Позвольте мне раздеть вас.

Она взяла его руку своими ладонями и прижала к своей щеке.

— Тепло, — пробормотала она.

Он замер, ожидая, что она сейчас откроет глаза. Но она не проснулась. Уже через несколько секунд стало ясно, что она погрузилась в еще более глубокий сон.

Действуя быстро, но с величайшей осторожностью, он кончил расстегивать платье и стянул его с ее плеч. Как все мужчины, он всегда поражался обилию одежды у женщин. Самая последняя проститутка обязательно носила корсет и по крайней мере четыре юбки. Леди Джулианна была поскромнее. Но когда он стянул с ее бедер четвертую юбку, у него возникло искушение взять ножницы и просто разрезать все остальные. Но в конце концов она оказалась только в нижнем белье, корсете и штанишках.