Тень ивы - [9]

– И все-таки хотелось бы уверенности. Вы сами знаете, как у нас оформляют эти заявления. Тем более что убитый, этот Мнвинду, при жизни был такого бродяжнического вида. Его могли серьезно не воспринять. Он странный был, инвалид по голове и так далее.

– Ты хочешь, чтобы мы сделали неформальную проверку?

– Да, у них там внутреннее видеонаблюдение есть. Но если я запрошу, они все сотрут.

– Хорошо, я понял, поработаем, ты мне фото-видео убитого пришли. Какой период нужен?

– Август.

– Как срочно?

– Вчера.

– Так и знал. Ладно. Как вообще жизнь? Как Ритуля?

– Да по-разному.

– Ну, поцелуй ее.

– Спасибо.

К вечеру следующего дня Игорь получил на свою электронную почту файл, содержащий видеозапись, сделанную в тамбуре дежурной части райотдела полиции: Ивхав Мнвинду подходил к окну дежурного, о чем-то с ним говорил, после чего из двери появился милиционер, выведший его на улицу.

Милиционер Григорий Краснов сообщил при вызове в управление полиции, что приходивший был пьян и не сумел сказать ничего членораздельного, хотя на ногах стоял удивительно твердо.

Игорь Гарпунов.

Заправка гончей.

Гарпунов, спортивный по природе, худой, высокий и ширококостный, привык считать, что его организму вполне достаточно кофе с булкой или жареного сыра вместо полноценного обеда.

«Вот, – решил он, устраиваясь за столиком, – в чем можно позавидовать всякому, вне зависимости от его богатства, красоты и здоровья. Ты хочешь горячий кофе и булку с корицей – и получаешь это».

– Кофе со сливками? С сахаром? – спросила его барменша из-за близкой барной стойки.

Хотелось многого и сразу, всю жизнь. Казалось, смысл в этом. Потом разом расхотелось. Казалось, смысл в том, чтобы хотеть. Теперь вот так.

В детстве хотелось побед в поединках, признания, узнавания на улице, восхищения девчонок, особенно одной, одноклассницы Ритки, которая не замечала и т.д. Он следил за тем, когда и кого из парней она одаряла своим вниманием, поджидал после школы, нещадно бил. Умел бить кулаком в лицо с очень раннего возраста, когда остальные мальчишки дракой называли толкание и тычки в клинче. Ему казалось: если разбить нос или губу – соперник теряет привлекательность. Секрет успеха соперника, полагал Игорь, в его смазливости. Так возле Ритки скоро не оказывалось ни одного ухажера.

В девятом классе появился Михаил Пиднель, Роб Рой, как его прозвали по строке в отрывке из Вальтера Скотта, который они читали на уроке английского. Миша знал отрывок наизусть. Вдобавок к тошнотным манерам отличника Роб был балетный танцовщик, бадминтонист и еще много чего «ист», и однажды прошел на спор по перилам между вторым и третьим этажом с закрытыми глазами.

Отбить у Ритки возможность восхищаться Робом не очень получалось – то он в балетной студии, то его на соревнования вызвали. От школы его увозили на большом иностранном автомобиле. Не подойдешь, не то что сцепиться.

В перемену как-то Игорь прижал его на лестнице, шепнул:

– Стой, хорек.

Роб широко улыбнулся и вдруг нырнул под Игореву руку, больно прижав кисть к запястью. Игорь присел от боли.

– Прозвище у тебя красивое! Так тебя и буду звать – Хорек. Хорек-Игорек! – сказал Роб весело и, напоследок усилив нажим на запястье, отпустил руку.

А уже через урок Роб собрал вокруг себя и фотографировал девчонок, которым тут же выдавал цветные фотографии, выползающие из аппарата белыми квадратиками и на глазах проявлявшие изображение, да еще цветное! Ритка тоже смотрела на маленькие квадратики, смеялась. Смотрела на Роба восхищенно. Все девчонки смотрели на него. Ясно, что сама фотокамера – невелико диво.

У Игоря было ощущение полного поражения. Он решил готовиться. Он считал искренне, что первая неудача в личном поединке – от его недостаточной физической силы. Еще задолго до знакомства с банальностью американских экшн-фильмов, где в интеллектуальный или моральный бой можно кидаться только после месяца упражнений в «качалке», Игорь начал заниматься с тяжелоатлетами, а потом и в полуподпольной школе каратэ. Называлась она для прикрытия секцией восточной гимнастики и акробатики, ходили туда люди от младших школьников до седовласых дядек, причем с предварительным конкурсным отбором и личными рекомендациями. Причины такой конспирации состояли не только в притеснениях «брюсолимании», но и в том, что за занятия «сэнсэй», то бишь тренер Андрей Ким, брал плату – 10 рублей в месяц. Все это, конечно, только добавляло невероятной популярности, даже славы, этой замечательной борьбе. А также, конечно, и то, что сэнсэй ездил на иностранной машине марки «талбот», носил фантастически красивые спортивные костюмы и мягкие кожаные кеды непременно белого цвета. Игорь, да и все остальные считали, что название такой обуви – «красовки» – происходило от слов «краса», «красота».

Местные корейцы, одним из которых был их сэнсэй, еще и до моды на каратэ считались в их городе гордыми и отважными, и хотя не задирались сами, держались обособленно. В случае, если обижали кого-то из них, отвечали быстро и дружно, обязательно находя обидчика и наказывая именно его. Притягательность такой сплоченности заставила Игоря следовать всем указаниям Кима с двойным усердием, и через полгода занятий, приправленных чтением жизнеописаний и наставлений шаолиньских монахов, Игорь стал лучшим бойцом школы. Андрей Ким свозил его в начале летних каникул в Узбекистан. Там Игорь побился с несколькими ребятами из опекаемых тамошними Кимами и Ханами школ каратэ, живших гораздо более открыто и сумевших провести нечто вроде открытого чемпионата республики.