Тень и солнце - [27]

Он плюнул на пол, где в конце стоял призрак оленя.

Гетен послал Магода проверить, что чары остались на месте и работали. Волки сторожили Галину, пока она спала. Нони искала в кладовых Ранита одежду для Галины.

Он посмотрел на мятую кровать и одежду ее светлости. Вонь в комнате пропитала и ткань. Вряд ли это удастся отстирать с ее платьев.

Гетен взял ее меч и доспех. Он закрыл глаза и теребил грубую кожу и холодный металл. Магия двигалась под его пальцами, переходила от брони Галины к нему.

— Магия крови, — он открыл глаза. — Может, это привлекло ведьму.

Такую силу получали в бою смертями солдат, проливая их кровь и ее. Магией крови не могли управлять те, кого не учили волшебству. И все же сила собиралась в броне и оружии, когда проливалась кровь и забирались жизни, и тот, кто убивал, носил эту магию. Кровь несла свою темную магию. Этой силой могли нести покой, а могли нести страдания и войну.

Воительница Галина билась отважно против оленя. Она не проявила страха, не отступила, несмотря на раны и жуткого монстра.

Гетен хмыкнул.

— Белый олень не был ее воображением. Леди Кхары оценит, если я признаю это, — его пальцы дрогнули, ее светлая кожа была в шрамах после многих боев. Ее плечи были в веснушках, доказательство ее смешанного происхождения. У людей Урсинума была чистая кожа, но бесеранцы были с веснушками на плечах, спине и груди. Редкие, как он, были с полосками коричневых или рыжих пятен, которые окружали руки и ноги, делали темнее спины и обводили ребра. В бесеранской культуре кожа воительницы Галины ценилась бы своей красотой.

Гетен замедлил шаги, замер. У Галины было много контрастов — жестокая с врагами, но добрая со слугами, желающая создать свое будущее, но терзаемая прошлым, уродливая по стандартам ее народа, но он выдел красоту в ее прямом взгляде и веснушчатой коже.

— По ней будут горевать, но ее потере и обрадуются.

Он повернулся и покинул комнату, закрыл дверь для разрушения и вони, запер свои бушующие чувства. Он восхищался воительницей, но тут нужно было остановить свои мысли. Она была сильным союзником, в котором он нуждался. Остальное было бедой.

Он вернулся в свою мастерскую и оставил вещи Галины на столе рядом с дверью лазарета, а потом открыл окно, сбил снег, накопившийся до середины. Он прищурился. Солнце слепило, отражаясь от снега. Прикрыв глаза, Гетен посмотрел на пустую деревню, накрытую снегом, замерзший лес, а потом двор. Магод убрал снег с крыш пристроек, конюшни и курятника.

— Нужно проверить скот, — он закрыл окно и спустился во двор.

В конюшне звери жевали сено и зерно, радостно отдыхали на соломе. Он убедился в их тихом счастье, повернулся к кухне, но замер, услышав свист и хруст снега под большими ногами. Магод вышел из-за угла стены перед цитаделью и миновал врата. Сокол Галины сидел на его плече. Он нес плетеную корзину, чуть хромал, рана почти зажила.

— Что там с чарами? — крикнул Гетен, направившись к своему садовнику.

— На месте и достаточно сильные, чтобы сбить стадо быков, — ответил Магод.

— А ульи?

— Укрыты снегом. Пчелы должны оставаться сухими и теплыми. Пока им хватает еды, — он поднял корзинку и добавил. — Нашел немного грибов, выживших в холод.

— Нони будет счастлива, — Гетен посмотрел на них и добавил, — как и мы за ужином.

— Ее светлость в порядке?

— Да. Отдыхает, — он взял корзинку у мужчины. — Птица слушается тебя?

Магод кивнул.

— Хорошо обучена, — он потер свою шею и посмотрел из-под бровей на господина. — Как она прошла сильные чары? И воительница с ней?

Гетен топнул по снегу.

— Это загадка, да? И еще загадочнее, как наша гостья прошлой ночью проникла через границу Пустоты и в цитадель без моего ведома.

Магод нахмурился.

— Вам нужна помощь с этим, господин?

— Продолжай свои дела. Заботься об ульях и зверях, приглядывай за цитаделью и нашей гостьей и проверяй каждый день чары. Надеюсь, атака прошлым вечером убедит воительницу помочь мне, а не усилит недоверие ко мне.

— С чего ей не доверять вам?

— Она не верила, что моя магия слабеет. Она могла решить, что призрака вызвал я.

Магод покачал головой.

— Стоит ей все объяснить.

— Да, но с этой женщиной нужно быть осторожнее, чем с ее птицей.

Магод кивнул и прошел к хранилищу.

В цитадели Гетен нашел кухню теплой, но пустой. Он оставил корзину грибов на столе и зачерпнул кашу в миску из котелка на огне. Он сел, каша согревала живот, пока он медленно ел.

Миска фруктов, которую Нони приносила прошлым вечером, стояла на соседнем столе. Гетен встал и взял оттуда два солнечных плода. Их желтая неровная шкурка щекотала его, пока он крутил их в руках. Чтобы убрать с плодов шкурку, нужно было их нагреть, и тогда кожура легко снималась. Если не нагреть, будет только вязкая жижа. Странно, что жар мог быть и полезным, и разрушительным.

— Люди любят тепло, — сказал он, отрезая край от одного плода. Он не мог согреться. Даже работая под летним солнцем, он ощущал холод в костях.

Так было не всегда.

— Холод — судьба теневых магов, — оскалился Шемел, когда Гетен пожаловался, будучи юным учеником. — Хочешь жара? — спросил он, и когда Гетен кивнул, наставник прижал трубку к левой щеке Гетена и засмеялся, когда мальчик ушел в угол мастерской в слезах. У Гетена остался шрам. Он был одним из многих, полученных от рук мертвого наставника.