Тень и шелк - [44]

Шон только задумчиво уставился на Дэни.

«Он чертовски сообразителен, – решила Дэни. – Когда только я научусь в его присутствии держать язык за зубами?»

Дэни вернула снимок Редпас, а затем спокойно встретилась взглядом с Шоном.

– Да, этого человека я видела в Лхасе, – подтвердила Дэни. – Полагаю, Шон тоже пытался похитить шелк? – осведомилась она, глядя на Редпас.

– Так же, как и вы, – парировал Шон.

– Я пыталась купить его по веским причинам.

– Для академии?

– Чтобы сохранить. Древний шелк невероятно хрупкий. Несмотря на упругость золотых нитей, вплетенных в шелк, Фан чуть не погубил ткань, даже если ее возраст вполовину меньше, чем он уверял.

– Но ткань действительно очень древняя, – заметила Редпас.

– Седьмого века до нашей эры? – резко переспросила Дэни. – Вряд ли.

– Законные владельцы шелка совершенно уверены в его возрасте и подлинности.

Дэни вспомнила драгоценный кусочек ткани, подумала и пожала плечами.

– Может быть, – суховато произнесла она. – Во всяком случае, шелк, который видела я, был действительно старым, но, несмотря на это, находился в превосходном состоянии. Очевидно, прежний владелец умело хранил его.

Шон бросил взгляд на Редпас. Та слегка кивнула.

– Этот шелк – собственность Лазурной секты, – сообщил Шон.

– Лазурной… – повторила Дэни и нахмурилась. – Дорджи. Наш водитель. Он ведь был монахом из Лазурной секты? Так вот почему он рисковал жизнью ради нас? Этот шелк был для него священным?

– Да, – подтвердил Шон.

– Ему удалось спастись? – встревоженно спросила Дэни.

– С трудом, но выжил.

Дэни облегченно вздохнула.

– Слава Богу! – негромко произнесла она. – Думать о том, что он умер из-за меня, было… невыносимо.

Джиллеспи метнул на нее быстрый взгляд, в котором слились изумление и одобрение.

Редпас просто кивнула, словно эти слова подтвердили уже высказанное ею мнение. Раскрыв папку, она вытащила еще одну фотографию.

– Скажите, не этот ли шелк Фан показывал вам в день нападения Касатонова?

Дэни разглядывала снимок, изображающий лазурный шелк в стеклянной витрине. Фотография была сделана при ярком искусственном освещении, но даже оно не могло затмить роскоши переплетения шелковых и золотых нитей.

Витрина была водружена на алтарь, расписанный буддийскими символами и воздвигнутый в комнате с темными каменными стенами. Она напомнила Дэни о келье, в которой ей пришлось провести бесконечные часы до возвращения Шона.

– Шелк на фотографии выглядит очень похожим на тот, что я видела тогда вечером, – наконец произнесла Дэни, – но пока я не увижу его собственными глазами и не потрогаю переплетение, я не могу утверждать наверняка.

– И все-таки это может быть один и тот же фрагмент? – спросила Редпас.

– Вполне. Или же он может оказаться совершенно другим.

Джиллеспи хмыкнул:

– Результат опознания не оправдал надежд.

– Вы предпочли бы услышать от меня ложь?

– Нет, – хором ответили Шон и Джиллеспи.

– Но лучше было бы, если бы вы сообщили, какова вероятность, что этот шелк тот же самый, – добавил Шон.

– Вы видели оригинал? Вот этот кусок шелка в витрине? – спросила Дэни у Шона.

– Да.

– Он был того же цвета, что и шелк на фотографии?

Шон нахмурился.

– Почти, но оригинал был более… пожалуй, ярким. Второго такого оттенка на свете нет.

– Тогда вполне вероятно, что это и есть ткань, виденная мною в Лхасе, – заключила Дэни. Джиллеспи усмехнулся:

– Хорошая новость.

– Разве? – переспросила Дэни. – Краски в конце концов выцветают. Вряд ли этот шелк настолько стар, как утверждают монахи.

– Вы эксперт, вам судить, – пожав плечами, отозвался Джиллеспи. – Но каким бы он ни был, монахи лишились его и хотят получить обратно.

– В холодном сухом воздухе тибетских пустынь вещи сохраняются превосходно, – сообщил Шон.

– Да, но… – начала Дэни.

– За этим шелком ухаживали поколения преданных монахов, – продолжал Шон. – Это средоточие их веры. Этот шелк – такая же святыня для тибетцев, как туринская плащаница для христиан. Это – остаток одеяния самого Будды.

– Я говорю не о религиозном значении шелка, – осторожно возразила Дэни, – а о его вероятном возрасте.

Шон, похоже, хотел что-то возразить, но передумал.

– Я почти ничего не слышала о Лазурной секте, – заметила Дэни, чтобы перевести разговор.

– Ее монахи гораздо более сдержанно относятся к рекламе, чем Желтая секта далай-ламы, – пояснил Шон. – Но Лазурная секта обладает не меньшей властью, когда речь заходит о преданности жителей Тибета.

– Монахов Лазурной секты, – добавила Редпас, – считают хранителями древних обычаев гор и пустынь, народы которых построили ныне разрушенные города вдоль Великого шелкового пути. Если не ошибаюсь, вы жили среди нескольких племен Тибета?

– Да, – кивнула Дэни.

– Не правда ли, это глубоко верующие люди?

– Чрезвычайно глубоко, – уточнила Дэни. – Их жизнь и религия настолько переплетены, что отнять религию – значит уничтожить их общество.

– Вот именно, – подхватил Шон. – Однако вы пытались купить этот шелк.

– Только чтобы спасти его, – с жаром перебила Дэни. – Я же не знала, что он святыня.

– Тогда, черт возьми, вам следовало быть подальше от…

Редпас резко кашлянула. Шон осекся.

– Буддийский Тибет, – мягко продолжала Редпас, – скорее теократия, нежели государство в западном понимании этого слова.