Тень и шелк - [43]

– Дьявольщина! – пробормотал Джиллеспи. Редпас молча переводила холодный взгляд с одного мужчины на другого.

Старший сержант вытянул длинные ноги и водрузил их на сиденье между Редпас и Шоном. Пальцы рук он переплел за головой.

На некоторое время все замолчали.

– В Лхасе мало кто говорит по международному телефону, – наконец нехотя произнес Джиллеспи.

Дэни кивнула. Она знала, как трудно в Тибете дозвониться на соседнюю улицу, не то что через океан.

– Один белобрысый здоровяк с Запада несколько раз звонил по международному за неделю до вашего знакомства с Фаном, – продолжал Джиллеспи. – А еще раз позвонил вскоре после убийства Фана. Каждый раз его абонентом был некто в зоне Карибского бассейна.

– Вы хотите сказать, что кто-то видел высокого блондина с телефонной карточкой? – скептически осведомилась Дэни.

– Все не так просто, – покачала головой Редпас.

– Это уже ближе к истине, – отозвалась Дэни. Редпас тонко улыбнулась:

– Вы должны понять: Джиллеспи не желает распространяться о секретах магии, которую они творят вдвоем с Шоном.

– Методы и средства, детка, – раздраженно подтвердил Джиллеспи. – Никогда не говори о методах и средствах.

– И светский лоск, – добавила Редпас.

– Этот светский лоск влетел мне в десять тысяч долларов, – напомнил Джиллеспи.

Дэни поморщилась, прибавляя еще одну сумму к счету за свое спасение.

– Дорого же обходится светский лоск! – пожав плечами, заключила Редпас. Она с улыбкой потрепала Джиллеспи по колену.

– Поговори с ней, – мягко попросила она. – Она нам нужна.

Твердые, мужественные черты лица Джиллеспи мгновенно смягчились. И все-таки он явно не испытывал желания вдаваться в подробности своего светского обхождения.

– Однажды я целый день провела у африканского шамана, – словно невзначай произнесла Дэни. – Он объяснял мне значение каждого амулета и снадобья, которые носил в сумке из шкуры зебры. Я ни разу не выдала его тайны, сержант. Не выдам и ваши.

Джиллеспи пристально взглянул на Дэни, словно пытаясь определить, не шутит ли она.

– Нет, она не шутит, – подсказал Шон. – Если хочешь, можешь держать ее в полном неведении, но могу поручиться: от нее ты этим ничего не добьешься.

Шон не добавил: «Я же говорил!» Это было ни к чему. Джиллеспи понял невысказанное так, словно Шон произнес его громко и отчетливо.

– После того как Шон узнал о звонках, – наконец начал Джиллеспи, – я связался с одним из наших гонконгских агентов. Он сыграл роль предпринимателя, занимающегося коммуникациями, встретился с менеджером тибетской телефонной сети и купил список всех международных звонков за недельный период.

– Просто взял и купил? – переспросила Дэни, но тут же опомнилась:

– Вычеркните этот вопрос. Твердая валюта в Тибете редкость.

На лице Джиллеспи мелькнула улыбка.

– Как только список оказался у нас в руках, – продолжал он, – остальное было делом техники. Список содержал около шести тысяч звонков, но шесть из них – по одному и тому же номеру на Арубе.

Дэни вопросительно посмотрела на Шона:

– Как вы узнали, что он русский?

– Я же говорил вам: несколько лет назад я побывал у моджахедов в Афганистане.

Дэни кивнула.

– Достаточно один раз увидеть спецназ в действии, – объяснил Шон, – и если выживешь, запомнишь их тактику массированного обстрела и натиска на всю жизнь.

Редпас вытащила большую фотографию из папки, лежащей в кожаной сумке, и протянула ее Дэни.

– Вы видели в Лхасе этого человека? – спросила Редпас.

На снимке был изображен высокий, хорошо сложенный мужчина, стоящий на конце длинного трамплина над огромным бассейном. Фотография была нечеткой, очевидно, увеличенной с кадра, снятого с большого расстояния.

Но несмотря на это, самая важная подробность сохранилась: Дэни без труда различала лицо мужчины. На его торсе отчетливо просматривалось три глубоких шрама. Мужчина был совершенно голым, и Дэни разглядела, что его гениталии изуродованы.

– О Господи… – ахнула она.

– Афганцы приберегали для русских из спецназа любопытную пытку, – пояснил Шон. – Одной угрозы ее было достаточно, чтобы сломить большинство пленников, но, очевидно, не Илью Касатонова.

– Одного я никак не могу понять, – вмешался Джиллеспи, – как он ухитряется спать с нашей обожаемой Катей.

– Напряги воображение, – посоветовал Шон.

– Пробовал. Не выходит.

– Тогда могу предложить несколько фильмов.

– Отвяжись.

– Кто эта Катя? – спросила Дэни.

– Катя Павлова – владелица усадьбы «Гармония», – пояснила Редпас. – А еще – связующее звено, которое не дает распасться крепко сколоченной группе преступников. Полагаю, этот маленький триумф женской власти должен был порадовать меня, но увы!..

– Преступников? Таких, как Касатонов?

– Не совсем, – сухо пошутил Шон. – У остальных все цело, разве что функционирует не всегда.

– Должно быть, Касатонов нашел какой-то другой, весьма действенный способ, – размышлял вслух Джиллеспи. –У Кати большие потребности, пусть даже весьма странные.

Дэни уставилась на обоих мужчин широко раскрытыми глазами.

– Насколько я понимаю, вы оба принадлежите к школе секса, в которой запрещено пускать в ход руки и рты? – осведомилась она.

У Джиллеспи отвисла челюсть. Опомнившись, он расхохотался хором с Редпас.