Тень города - [43]

— Вот ты дебил… Просто закрой глаза и представь себе, что ты в городе. У себя — в своём родном городе. Здесь такая техника работает.

— Какая техника?

— Техника перемещений.

— А почему ты сам себе не представишь, что на тебе нет капкана и нога твоя свободна? — передразнил его Серый и продолжил спуск.

— Зря ты всё-таки полез в эту пещеру, — прокричал ему бродяга напоследок.

— Я могу тебя удивить, — обернулся Серый в последний раз. — Это я ментов вызвал! Вот по этому телефончику, — полез он в карман за сотовым. — А ты продолжай гнить в этом капкане. Просто, чтобы ты не пытался отобрать у меня телефон и обменять его на бутылку. Мелочный пьянчуга!

— Вот зажмуришься, перенесёшься в свой город, — конечно, если у тебя хватит куриных мозгов понять, что я тебе здесь сейчас посоветовал, — и там посмотришь, кто из нас двоих мелочный и кто из нас двоих по-настоящему полное ничтожество, я или ты.

— В смысле?

— В смысле, что рулишь здесь не Ты и все эти паршивые пижоны, а Мы! Те, кто гробы с кладбища перетаскивал.

— Да ты просто опух, чудило…

— Да пошёл ты…

Так он и продолжал спускаться, лесом. Разговор с этим бродягой на какое-то время выбил его из меланхолической колеи. А когда Серёга опять начинал в неё впадать, то ему невольно вспомнился совет бомжа. Поначалу он не воспринял всерьёз его «нетрезвое гонево», но потом решил всё-таки попробовать.

«Нет, не буду я ничего пробовать, — подумал про себя Серёга, — иначе потом придётся подниматься назад в гору и объяснять этому шуту, что он бредит».

Спускался ещё какое-то время… «Да нет, попробую», — решил он, остановился и закрыл глаза. Потом открыл, но вокруг — один и тот же лес, родного города он никакого не увидел.

«Ну вот, что я и говорил!» — усмехнулся Серый. Но в то же время он подумал, что на это возразил бы ему бомж, поднимись Свинцов назад и покрути перед ним у виска указательным пальцем: «Он вот что мне скажет: «Ты помнишь, как я достал своё ружьё?… Я начал пытаться из него выстрелить, но всякий раз была осечка. Поверь, пацан, человеческое сознание — это суть моё ружьё! Нужно повторить сто попыток, чтобы ты смог догадаться до того, что я тебе посоветовал… Чтобы ты смог в это поверить. И только со сто первой попытки ружьё выстрелит! Моё ружьё! Ты понял, пацан? Жизнь не так просто устроена, как о себе думают все эти паршивые сосунки».

«Ну, так что, — решил Свинцов, — попробовать ещё несколько попыток?… Нет, скорее всего, этот мужик бредит. Ведь он же пытался мне намекать, что медвежьи капканы расставил на него именно я. Интересно, будет хоть о ком-нибудь такое думать разумный и адекватный человек? Он же видит меня впервые, но, наверно если бы я с ним поспорил, то начал бы мне доказывать, что именно я их для него наставил! Понятное дело: увидел подростка и решил лапшу ему на уши навешать. Попытаться меня как-то спровоцировать на то, чтоб я помог ему высвободиться из капкана, а он за это силой отобрал у меня телефон. А почему именно я его должен высвобождать — а потому что, по его бредовому мнению, виноват в медвежьих капканах именно я».

С такими мысленными рассуждениями Серый всё спускался лесом и спускался. Изредка, конечно, поглядывая под ноги, чтобы самому не попасться в, так сказать, свои собственные капканы.

— О! — неожиданно раздался из-за спины Серого всё тот же голос, — ну вот ты опять спускаешься с той же пещеры! Специально, что ли? А? Наверно, обошёл меня стороной, чтобы я тебя не увидел, как ты поднимался в гору, а потом спуститься мимо меня. То есть, чтобы надурить. Чтобы я подумал, что вас действительно двое, и в том, что ты расставил на меня все свои грёбанные капканы, ты мол не виноват!

Когда Серый оглянулся, то тот же бомж продолжал торчать в своём капкане и смотреть с нескрываемым упрёком на этого пацана. И, вот, сразу как бомж Серому такое сказал, Свинцова неожиданно осенило. То есть, он нашёл способ как отшутиться, вместо чем изображать из себя идиота, недоумевая: «А как ты, мужик, здесь оказался?! Ведь ты же должен был выше сидеть! В километре выше, там, где я спускался полчаса назад». Если бы Серый так ему ответил, то бомж бы сделал вид, что его не понимает и начал бы над ним подтрунивать. Мол, глупость какую-то невнятную ты несёшь, пацан.

— То же самое я могу сказать и про тебя! — с усмешкой ответил ему Серёга. — Что ты спрятал в кустах своего напарника, который, когда я ушёл, так как ты меня послал на три весёлых буквы, быстренько высвободил из капкана, чтобы ты успел меня обогнать, на два-три километра по спуску, и сделать вид, что попал в новый капкан.

— Да нет, я серьёзно говорю!

— Я — тоже серьёзно. Но только ты не учёл одну маленькую загвоздку.

— Какую загвоздку?

— То, как ты при этом нелепо будешь выглядеть, вменяя мне свою чушь. Ну, якобы я наставил для тебя все эти капканы.

— Ну, может быть, и не ты! Я же не настаиваю, что их именно ты наставил. Может, второй такой же ты, но… Но, ведь, наставил же?!

— Что за бред ты несёшь?! Какой «второй такой же я»?

— Почему бред? Ничего не бред! Я же предупреждал, что ты запутаешься в том мире, в который ты попал!

— Да не почему! Просто так бред, без объяснений! Я не собираюсь сейчас перед тобой оправдываться и доказывать тебе, что то, что ты несёшь, действительно бред и белиберда.