Тень Гегемона. Театр теней - [12]

Но Петра знала, и все они знали, что каждый притворяется. Держит кое-что про себя. Допускает глупые ошибки, которые в битве дают шансы, неминуемо используемые любым умным противником. Тюремщики либо понимали это, либо нет. По крайней мере, так дети чувствовали себя лучше, хотя никто не говорил об этом вслух. Но все они так поступали и помогали друг другу, не используя эти ошибки, чтобы не выдать себя.

Они болтали много и о многом – о презрении к своим тюремщикам, о подготовительной школе на Земле, Боевой школе, Командной школе. И конечно, об Эндере. До него этим гадам было не дотянуться, и потому его вспоминали без колебаний, говорили о том, как МЗФ бросит Эндера против дурацких планов, которые строит Россия. Они сами знали, что блефуют, что МЗФ ничего делать не станет и даже заявил об этом. И все же там был Эндер, последний козырь.

Пока однажды один из учителей – бывших учителей – не сообщил им, что пропал колонистский корабль, на борту которого улетели Эндер и его сестра.

– А я даже не знал, что у него есть сестра, – сказал Хань-Цзы по прозвищу Хана-Цып.

Никто ничего не ответил, но все поняли, что это неправда. Все они знали, что у Эндера есть сестра. Но… что бы там ни задумал Хана-Цып, они подыграют и посмотрят, куда игра выведет.

– Что бы нам ни говорили, одно мы знаем точно, – сказал Хана-Цып. – Виггин все еще с нами.

И снова ребята не совсем поняли, что он хотел сказать. Но после очень короткой заминки Шен ударил себя ладонью в грудь и воскликнул:

– Навеки в наших сердцах!

– Да, – поддержал его Хана-Цып. – Эндер – в наших сердцах.

Едва заметно подчеркнув имя «Эндер».

Но только что он сказал «Виггин».

Перед этим он привлек внимание к тому, что все они знали: у Эндера есть сестра. Они знали и то, что у Эндера есть брат. На Эросе, когда Эндер выздоравливал после срыва, узнав, что битвы были настоящие, Мейзер Рэкхем им кое-что об Эндере рассказал. И Боб еще потом добавил, когда они сидели, запершись, во время войны Лиги. Они слушали, как Боб распространялся насчет того, что значат для Эндера брат и сестра, причины, почему Эндер был рожден в дни «закона о двухдетности», – потому что и брат и сестра были потрясающе талантливы, но брат – опасно агрессивен, а сестра слишком пассивно-послушна. Откуда Боб все это знал, он не рассказывал, но эти сведения врезались в память всем, как все, что произошло в те десять дней после победы над жукерами, но до крушения попытки Полемарха подчинить себе Межзвездный Флот.

Так что когда Хань-Цзы сказал: «Виггин все еще с нами», он имел в виду не Валентину или Эндера, потому что они точно не были «с нами».

Питер – так звали брата Эндера. Питер Виггин. Хань-Цзы хотел сказать, что есть человек, возможно такой же гениальный, как Эндер, и он все еще на Земле. Может быть, если удастся как-то с ним связаться, он встанет на сторону боевых товарищей своего брата. Может быть, найдет способ их освободить.

Цель игры теперь была в том, чтобы найти способ связи.

Посылать электронные письма бессмысленно – меньше всего им нужно было показывать своим тюремщикам пачки писем, направленных по всем возможным вариантам сетевых имен Питера Виггина. И почему-то в этот вечер Алай стал рассказывать сказку про джинна в бутылке, которую выбросило на берег. Все слушали с наигранным интересом, поскольку знали, что все стоящее внимания уже сказано в самом начале, когда Алай произнес: «Рыбак было подумал, что в бутылке записка от потерпевшего крушение, но когда он вытащил пробку, оттуда как повалил дым…» – и все уже тогда поняли. Нужно послать записку в бутылке, записку с самым невинным с виду содержанием, но такую, чтобы понять ее мог только Питер, брат Эндера.

Но Петра, думая на эту тему, решила, что пока другие блестящие умы гадают, как разыскать Питера Виггина, она тем временем может попробовать альтернативный план. Питер Виггин – не единственный человек на свободе, который может помочь. Есть еще Боб. И Боб почти наверняка где-то прячется, так что у него будет куда меньше свободы действий, чем у Питера Виггина, но это не значит, что его нельзя разыскать.

Петра думала об этом неделю в каждый свободный миг, отвергая план за планом.

Потом она придумала одну штуку, которая может проскочить мимо цензоров.

Текст записки она составила в уме очень тщательно, проверяя правильность слов и фраз. Потом, запомнив текст, Петра перевела каждый символ в стандартный двухбайтовый двоичный формат и запомнила код. Потом началась работа по-настоящему трудная. Все делалось в голове, потому что нельзя было довериться ни бумаге, ни компьютеру – сканер клавиатуры немедленно передал бы тюремщикам все, что она написала.

Петра нашла на каком-то японском сайте сложное черно-белое изображение дракона и сохранила его в файле. Имея в уме полностью закодированное сообщение, Петра за несколько минут переделала изображение, как ей было надо, и добавила его в подпись к каждому посылаемому письму. На это было затрачено так мало времени, что тюремщики ничего не должны были заподозрить – просто игра с картинкой. Если спросят, Петра скажет, что эту картинку приделала в память об армии Драконов в Боевой школе.