Тень Галилеянина - [82]
е) Евангелие от Иоанна настолько сильно отличается от трех других Евангелий в стиле речей Иисуса, но также и в изображении его деятельности, что перед нами здесь встает не общераспространенный образ Иисуса, а сильно стилизованный образ, созданный в некем особом кругу. Синоптические рассказы, к примеру, предполагаются известными аудитории (в частности, рассказ об аресте Крестителя 3:24 или об избрании Двенадцати 6:70), а возможно, это относится и к целым Евангелиям (Лк?). Круг неких «мы», о котором идет речь в начале и в конце Евангелия (1:14 слл.; Ин 21:24), должен привести общину к углубленному пониманию Иисуса: он рассматривается как существующий прежде сотворения мира Посланец, приходящий от Отца и к Нему возвращающийся. Ин возникло, очевидно, на рубеже I–II вв. В первой половине II в. оно уже было известно в Египте, как показывает один из папирусов (Р 52). Уже известно о смерти Петра (64 г. н. э.; ср.: Ин 21:18 сл.). Петра надолго пережил один «ученик», о котором ходил слух, будто он не умрет, пока не возвратится Иисус. Но умер и он (Ин 21:20–23). Все это указывает на конец I в. Едва ли возможно установить место возникновения. Древнее церковное предание называет Эфес, но это трудно себе представить, потому что в этом прибрежном городе не стали бы называть Галилейское озеро «морем» (Ин 6:16 слл.; 21:1 слл.). Поэтому многие предполагают, что Евангелие было написано в Сирии. Ввиду указания на позитивный прием благой вести в Самарии, возможно, что Евангелие было как-то связано с миссией к самарянам. Но это уже относится к предыстории Ин.
Сочинения Иосифа Флавия – важнейший источник по истории Палестины новозаветного времени. Иосиф родился в 37/38 г. в Иерусалиме, был в 64–66 гг. в Риме, по возвращении возглавлял иудейское восстание на севере Палестины (был военным комендантом Галилеи) и попал в 67 г. в плен к римлянам. Предсказав римскому полководцу Веспасиану, что он станет императором, Иосиф достиг того, что обращались с ним мягко. Когда Веспасиан действительно стал императором, Иосиф получил свободу. Важнейшие его сочинения следующие:
а) «Иудейская война» (Bellum Judaicum) – впервые увидевшая свет в 73 г. история иудейского восстания 66–74 гг. н. э., содержащая, кроме того, описание еврейской истории начиная со II в. до н. э. Книга была призвана продемонстрировать бессмысленность сопротивления римскому мировому господству. В «Иудейской войне» упоминается Пилат, но в ней не говорится об Иисусе. Молчание об Иисусе и христианах понятно: только что, в 64 г. н. э., христиане подверглись гонениям, обвиненные в том, что они якобы подожгли Рим. Кроме того, Иосиф по возможности умалчивает и о других мессианских движениях в Палестине.
б) «Иудейские древности» (Antiquitates Judaicae) – появившаяся в 90-е гг. I в. н. э. история евреев, начинающаяся с сотворения мира и заканчивающаяся перед началом Иудейской войны. Сообщение об Иисусе (18.63 сл.) либо представляет собой вставку христианских переписчиков Иосифа, либо (что кажется мне более вероятным) ее христианскую переработку. Иосиф упоминает в 20.200 «Иакова, брата Иисуса, называемого Христом», который был казнен в Иерусалиме в 62 г. н. э. Это упоминание об Иисусе вне всяких подозрений; оно тем более надежно, что Иосиф был жителем Иерусалима, а потому – надежным свидетелем казни Иакова.
в) «Жизнеописание» (Vita) Иосифа содержит лишь краткое описание молодых лет автора, в основном о его деятельности в качестве военного коменданта Галилеи в годы Иудейской войны. Иосиф защищается здесь от нападок. Произведение особенно интересно тем, что из него мы получаем из первых рук сведения о Галилее I в. н. э. Правда, эти сообщения относятся ко времени, отстоящему на 40 лет от смерти Иисуса, но многие факты общего характера, очевидно, могут быть отнесены уже и ко времени, когда жил Иисус.
г) В сочинении «Против Апиона» (Contra Apionem) Иосиф защищает иудаизм от клеветы, распространявшейся, в частности, египетским писателем по имени Апион.
Историческая ценность книг Иосифа как источника различается в зависимости от того, какими источниками пользовался он сам. Там, где он сам был современником и свидетелем событий, это часто сообщения из первых рук. Многие данные Иосифа подтверждены раскопками (например, в Масаде). О времени, предшествующем его жизни, Иосиф был вынужден, разумеется, писать на основании каких-то других источников. В особенности ценные сообщения о конфликтах эпохи правления Пилата содержатся в «Древностях»; они хорошо согласуются с другими источниками, говорящими о Пилате (Филон, Новый Завет, монеты и одна надпись). Однако, читая Иосифа, нужно всегда помнить о его проримской тенденции (более сильной в «Войне», чем в «Древностях»). Рассказ Иосифа занимателен, и его можно рекомендовать для чтения. Его труды – лучший комментарий к синоптическим Евангелиям.
Филон был высокообразованным еврейским богословом и философом, жившим в Александрии (приблизительно в 15/10 г. до н. э. – после 40 г. н. э.). Он сочинял глубокомысленные толкования Ветхого Завета, основалась на античных философских воззрениях. Однако он занимался и политической деятельностью: возглавлял посольство александрийских евреев к императору Гаю Калигуле в 40 г. н. э., целью которого было воспрепятствовать антисемитским выступлениям в Александрии. Филон написал об этом чрезвычайно интересное сочинение «О посольстве к Гаю» (Legatio ad Gaium). Помимо сообщений о ессеях, мы обязаны Филону также и важным сообщением о Пилате. Иисуса Филон не упоминает, но говорит о несправедливых казнях при Пилате (к которым он отнес бы, очевидно, и казнь Иисуса, если бы он о ней знал). То, что Иисус не упоминается, ни о чем не свидетельствует: у Филона ничего не сказано, например, и об Иоанне Крестителе.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.