Тень Галилеянина - [82]
е) Евангелие от Иоанна настолько сильно отличается от трех других Евангелий в стиле речей Иисуса, но также и в изображении его деятельности, что перед нами здесь встает не общераспространенный образ Иисуса, а сильно стилизованный образ, созданный в некем особом кругу. Синоптические рассказы, к примеру, предполагаются известными аудитории (в частности, рассказ об аресте Крестителя 3:24 или об избрании Двенадцати 6:70), а возможно, это относится и к целым Евангелиям (Лк?). Круг неких «мы», о котором идет речь в начале и в конце Евангелия (1:14 слл.; Ин 21:24), должен привести общину к углубленному пониманию Иисуса: он рассматривается как существующий прежде сотворения мира Посланец, приходящий от Отца и к Нему возвращающийся. Ин возникло, очевидно, на рубеже I–II вв. В первой половине II в. оно уже было известно в Египте, как показывает один из папирусов (Р 52). Уже известно о смерти Петра (64 г. н. э.; ср.: Ин 21:18 сл.). Петра надолго пережил один «ученик», о котором ходил слух, будто он не умрет, пока не возвратится Иисус. Но умер и он (Ин 21:20–23). Все это указывает на конец I в. Едва ли возможно установить место возникновения. Древнее церковное предание называет Эфес, но это трудно себе представить, потому что в этом прибрежном городе не стали бы называть Галилейское озеро «морем» (Ин 6:16 слл.; 21:1 слл.). Поэтому многие предполагают, что Евангелие было написано в Сирии. Ввиду указания на позитивный прием благой вести в Самарии, возможно, что Евангелие было как-то связано с миссией к самарянам. Но это уже относится к предыстории Ин.
Сочинения Иосифа Флавия – важнейший источник по истории Палестины новозаветного времени. Иосиф родился в 37/38 г. в Иерусалиме, был в 64–66 гг. в Риме, по возвращении возглавлял иудейское восстание на севере Палестины (был военным комендантом Галилеи) и попал в 67 г. в плен к римлянам. Предсказав римскому полководцу Веспасиану, что он станет императором, Иосиф достиг того, что обращались с ним мягко. Когда Веспасиан действительно стал императором, Иосиф получил свободу. Важнейшие его сочинения следующие:
а) «Иудейская война» (Bellum Judaicum) – впервые увидевшая свет в 73 г. история иудейского восстания 66–74 гг. н. э., содержащая, кроме того, описание еврейской истории начиная со II в. до н. э. Книга была призвана продемонстрировать бессмысленность сопротивления римскому мировому господству. В «Иудейской войне» упоминается Пилат, но в ней не говорится об Иисусе. Молчание об Иисусе и христианах понятно: только что, в 64 г. н. э., христиане подверглись гонениям, обвиненные в том, что они якобы подожгли Рим. Кроме того, Иосиф по возможности умалчивает и о других мессианских движениях в Палестине.
б) «Иудейские древности» (Antiquitates Judaicae) – появившаяся в 90-е гг. I в. н. э. история евреев, начинающаяся с сотворения мира и заканчивающаяся перед началом Иудейской войны. Сообщение об Иисусе (18.63 сл.) либо представляет собой вставку христианских переписчиков Иосифа, либо (что кажется мне более вероятным) ее христианскую переработку. Иосиф упоминает в 20.200 «Иакова, брата Иисуса, называемого Христом», который был казнен в Иерусалиме в 62 г. н. э. Это упоминание об Иисусе вне всяких подозрений; оно тем более надежно, что Иосиф был жителем Иерусалима, а потому – надежным свидетелем казни Иакова.
в) «Жизнеописание» (Vita) Иосифа содержит лишь краткое описание молодых лет автора, в основном о его деятельности в качестве военного коменданта Галилеи в годы Иудейской войны. Иосиф защищается здесь от нападок. Произведение особенно интересно тем, что из него мы получаем из первых рук сведения о Галилее I в. н. э. Правда, эти сообщения относятся ко времени, отстоящему на 40 лет от смерти Иисуса, но многие факты общего характера, очевидно, могут быть отнесены уже и ко времени, когда жил Иисус.
г) В сочинении «Против Апиона» (Contra Apionem) Иосиф защищает иудаизм от клеветы, распространявшейся, в частности, египетским писателем по имени Апион.
Историческая ценность книг Иосифа как источника различается в зависимости от того, какими источниками пользовался он сам. Там, где он сам был современником и свидетелем событий, это часто сообщения из первых рук. Многие данные Иосифа подтверждены раскопками (например, в Масаде). О времени, предшествующем его жизни, Иосиф был вынужден, разумеется, писать на основании каких-то других источников. В особенности ценные сообщения о конфликтах эпохи правления Пилата содержатся в «Древностях»; они хорошо согласуются с другими источниками, говорящими о Пилате (Филон, Новый Завет, монеты и одна надпись). Однако, читая Иосифа, нужно всегда помнить о его проримской тенденции (более сильной в «Войне», чем в «Древностях»). Рассказ Иосифа занимателен, и его можно рекомендовать для чтения. Его труды – лучший комментарий к синоптическим Евангелиям.
Филон был высокообразованным еврейским богословом и философом, жившим в Александрии (приблизительно в 15/10 г. до н. э. – после 40 г. н. э.). Он сочинял глубокомысленные толкования Ветхого Завета, основалась на античных философских воззрениях. Однако он занимался и политической деятельностью: возглавлял посольство александрийских евреев к императору Гаю Калигуле в 40 г. н. э., целью которого было воспрепятствовать антисемитским выступлениям в Александрии. Филон написал об этом чрезвычайно интересное сочинение «О посольстве к Гаю» (Legatio ad Gaium). Помимо сообщений о ессеях, мы обязаны Филону также и важным сообщением о Пилате. Иисуса Филон не упоминает, но говорит о несправедливых казнях при Пилате (к которым он отнес бы, очевидно, и казнь Иисуса, если бы он о ней знал). То, что Иисус не упоминается, ни о чем не свидетельствует: у Филона ничего не сказано, например, и об Иоанне Крестителе.
Ирен, археолог по профессии, даже представить себе не могла, что обычная командировка изменит ее жизнь. Ей удалось найти тайник, который в течение нескольких веков пролежал на самом видном месте. Дальше – больше. В ее руки попадает древняя рукопись, в которой зашифрованы места, где возможно спрятаны сокровища. Сумев разгадать некоторые из них, они вместе со своей институтской подругой Верой отправляются в путешествие на их поиски. А любовь? Любовь – это желание жить и находить все самое лучшее в самой жизни!
Даже в парфюмерии и косметике есть пробники, и в супермаркетах часто устраивают дегустации съедобной продукции. Я тоже решил сделать пробник своего литературного творчества. Продукта, как ни крути. Чтобы читатель понял, с кем имеет дело, какие мысли есть у автора, как он распоряжается словом, умеет ли одушевить персонажей, вести сюжет. Знакомьтесь, пожалуйста. Здесь сборник мини-рассказов, написанных в разных литературных жанрах – то, что нужно для пробника.
В романе Б. Юхананова «Моментальные записки сентиментального солдатика» за, казалось бы, знакомой формой дневника скрывается особая жанровая игра, суть которой в скрупулезной фиксации каждой секунды бытия. Этой игрой увлечен герой — Никита Ильин — с первого до последнего дня своей службы в армии он записывает все происходящее с ним. Никита ничего не придумывает, он подсматривает, подглядывает, подслушивает за сослуживцами. В своих записках герой с беспощадной откровенностью повествует об армейских буднях — здесь его романтическая душа сталкивается со всеми перипетиями солдатской жизни, встречается с трагическими потерями и переживает опыт самопознания.
Повесть «Пробел» (один из самых абстрактных, «белых» текстов Клода Луи-Комбе), по словам самого писателя, была во многом инспирирована чтением «Откровенных рассказов странника духовному своему отцу», повлекшим его определенный отход от языческих мифологем в сторону христианских, от гибельной для своего сына фигуры Magna Mater к странному симбиозу андрогинных упований и христианской веры. Белизна в «онтологическом триллере» «Пробел» (1980) оказывается отнюдь не бесцветным просветом в бытии, а рифмующимся с белизной неисписанной страницы пробелом, тем Событием par excellence, каковым становится лепра белизны, беспросветное, кромешное обесцвечивание, растворение самой структуры, самой фактуры бытия, расслоение амальгамы плоти и духа, единственно способное стать подложкой, ложем для зачатия нового тела: Текста, в свою очередь пытающегося связать без зазора, каковой неминуемо оборачивается зиянием, слово и существование, жизнь и письмо.
![В долине смертной тени [Эпидемия]](/storage/book-covers/20/20b59336dc28de47dc7a206b6ad9ee6ea45788bb.jpg)
В 2020 году человечество накрыл новый смертоносный вирус. Он повлиял на жизнь едва ли не всех стран на планете, решительно и нагло вторгся в судьбы миллиардов людей, нарушив их привычное существование, а некоторых заставил пережить самый настоящий страх смерти. Многим в этой ситуации пришлось задуматься над фундаментальными принципами, по которым они жили до сих пор. Не все из них прошли проверку этим испытанием, кого-то из людей обстоятельства заставили переосмыслить все то, что еще недавно казалось для них абсолютно незыблемым.
Селеста Барбер – актриса и комик из Австралии. Несколько лет назад она начала публиковать в своем инстаграм-аккаунте пародии на инста-див и фешен-съемки, где девушки с идеальными телами сидят в претенциозных позах, артистично изгибаются или непринужденно пьют утренний смузи в одном белье. Нужно сказать, что Селеста родила двоих детей и размер ее одежды совсем не S. За восемнадцать месяцев количество ее подписчиков выросло до 3 миллионов. Она стала живым воплощением той женской части инстаграма, что наблюдает за глянцевыми картинками со смесью скепсиса, зависти и восхищения, – то есть большинства женщин, у которых слишком много забот, чтобы с непринужденным видом жевать лист органического салата или медитировать на морском побережье с укладкой и макияжем.