Тень фараона - [21]

– Так ты знаешь? Может быть, знал всегда? – Я сделал несколько шагов к нему.

Тут понял, что зашел слишком далеко и я могу наброситься на него. Я с трудом сдержал себя. Посмотрев на свои стиснутые кулаки, я спрятал руки за спину.

– Нет, не знаю, – неохотно признался Тут. Он был напуган. – Но если это знают жрецы, я заставлю их сказать.

На мой взгляд, он был бездарным актером.

– И мне придется пройти испытание, чтобы ты сообщил мне об этом? А тебя нисколько не волнует, что я чувствую. Я когда-нибудь тебя о чем-нибудь просил?

– Тьма на твою голову! – взорвался он. – Сделай это немедленно, не то, клянусь, я обменяю тебя на бабуина! Не забывай, кто ты и кто я!

Его губы дрожали от ярости. Наверняка ему стало стыдно, что он испугался слуги, и он набросился на меня, забыв, что я не только его слуга, но и друг.

Я почувствовал себя таким измученным, одиноким и беспомощным, что не мог сдержать слез. Еще более унизительным было то, что это нисколько не растрогало его. Впрочем, я этого и не ожидал. Я отдал ему нож, развязал набедренную повязку и подошел к девушке, которая немного приободрилась. Она явно хорошо знала свое ремесло, хотя ей не совсем удалось подавить смущение. Сгорая со стыда, я понял по ее лицу, что она слышала нашу перепалку от начала до конца и теперь старалась быть обходительной.

– Я тебя не знаю, – шепнул я ей на ухо, – но будь любезна, помоги мне. Я чувствую себя не слишком хорошо.

Она кивнула и нежно улыбнулась. Я ощутил прикосновение ее руки. Я позволил ей ласкать меня, думая, что это ни к чему не приведет, потом закрыл глаза и забылся, чувствуя прохладу ее кожи. Расслабившись, я начал думать о единственной женщине, которая могла меня вдохновить. О моей царице. Когда я вновь открыл глаза, то увидел перед собой ее прекрасные черты, ее глаза смотрели на меня и улыбались при виде моей возрожденной мужественности. Меня целовала Нефертити и постепенно так разожгла во мне желание, что я яростно набросился на нее и овладел ею. Она хватала ртом воздух, удивленная моим возрождением, возможно, заподозрив, что хозяин и слуга затеяли какую-то игру, но я вновь взял на себя инициативу, и страстное соитие завершилось моим криком удовольствия, перекрывшим ее громкие стоны.

Придя в себя, я вспомнил, почему я здесь, и посмотрел на дверь.

Она была открыта, и в комнате никого не было.

Я попрощался с девушкой, поблагодарив ее за помощь поцелуем. Она с довольной улыбкой посмотрела на меня и предложила заходить в любое время, так как со мной ей было гораздо лучше, чем с моим хозяином. Я понимающе улыбнулся, хотя и покраснел.

Вытерев пот влажной льняной тканью, я ненадолго задержался в нише, где стояла статуэтка, которой я не видел раньше, – фигурка Амона с готовым к соитию членом. Подобные изображения нередко встречались в таких домах, но я мог поклясться, что в прошлый раз этой статуэтки здесь не было, и это показалось мне странным.

Я отправился на поиски хозяйки этого веселого дома. Когда я ее нашел, она, наморщив лоб, наблюдала за танцовщицей. Похоже, она раздумывала, брать ее к себе или нет.

– Как по-вашему? Ее можно отослать во дворец?

Я не мог не рассмеяться.

– Что касается красоты – несомненно, но она совсем не умеет танцевать.

– Что вам надо? Вы чем-то недовольны?

– Доволен, и даже очень. Просто я хотел бы кое-что узнать.

– Информация стóит дороже плоти.

– Хотите, я направлю вас к визирю Рамосе? В своем рвении он не уступает его предшественнику Имхотепу. Возможно, он даст вам ценный совет относительно танцовщицы.

Хозяйка залилась краской. Наверняка она не привыкла к такому обращению.

– У меня есть могущественные покровители во дворце, – сказала она.

– А у меня всего один. Фараон. Меня не следует недооценивать, госпожа. Я могу оказаться еще менее терпеливым, чем мой приятель.

Она сдержала гнев.

– Что вы хотели бы знать?

– Ничего, что может вам навредить. Я просто прошу подтвердить, что мой приятель навещает вас чаще меня.

Она с облегчением улыбнулась.

– Ну конечно! И вкусы у него весьма странные. Он всегда выбирает девушек одного и того же типа, но предъявляет к ним довольно необычные требования. Немногие девушки согласны терпеть побои. Не будь ваш друг так богат, я вызвала бы стражу.

– А статуэтка Амона? Это он приказал ее поставить?

– Да.

– А когда он приходит без меня… кто его сопровождает?

– Один юноша его возраста, господин. Больше я ничего не могу вам сообщить, иначе мне несдобровать. Я стараюсь не знать того, что мне не положено знать. Мне ни к чему неприятности. Это не то, что разговаривать с ревнивыми женами. Надеюсь, вы меня поняли.

Я кивнул, жестом поблагодарив ее за разговорчивость, и быстро зашагал во дворец.

И снова я не мог уснуть. Я думал, не уйти ли мне отсюда этой же ночью? Если я останусь, ничто уже не будет прежним. Чтобы узнать, кто мой отец, мне придется жить во дворце и разлагаться, как и все здесь. Казалось, чем хуже становилось здоровье доброго Эхнатона, тем быстрее исчезали те нравственные ценности, которые он с таким упорством насаждал.

Так как я ничего не мог придумать, я помолился добрым богам, чтобы они помогли мне принять решение. Вспомнив о Маат, я в конце концов пришел к мысли, что во всем должен быть определенный порядок. Если я покину дворец, меня, возможно, прикажут поймать. Если я останусь, меня, возможно, выгонят, как когда-то грозились, и я смогу беспрепятственно уйти.