Тень фараона - [101]
Мое Ка, казалось, не ощущало удовольствия от этого веселья, словно я все еще чувствовал себя виновным в пережитом ужасе и не мог принять этой радостной суматохи, как погрузившаяся в траур женщина, у которой умер муж или сын. Я не осмеливался смеяться, а когда танцующие приближались, мне казалось, что они хотят напасть на меня, и я не мог удержаться от резких жестов.
Я даже не заметил, как мне передали кувшин пива, а когда он оказался у меня в руках, я смотрел на него с опаской, вспоминая вечер, когда мы пьянствовали с военачальником…
В конце концов я пожал плечами… А, все равно, вдруг это поможет мне забыться!
Я с удовольствием выпил, и мне понравилось, что пиво было не очень крепким, оно согревало и освежало после целого дня ходьбы.
Одну из песен я помнил, ее пели в Ахетатоне. Она была скорее печальной, чем веселой, в ней говорилось о том, что нужно радоваться сегодня, так как впереди ничего нет.
Но здесь исполняли песню отнюдь не печально. Рядом носились ребятишки. Оружие я спрятал под одеждой, хотя перебинтованные раны и походка выдавали мое ремесло.
Толпа двинулась к храму странных пропорций и очень большому для такого селения. Суматоха праздника все нарастала, казалось, что кульминацией станет приношение богу или богам храма.
Я видел улыбки детей, которые напомнили мне учеников в капе. Люди, окружавшие меня, радовались празднику. Пиво понемногу развеселило мое сердце, мне стало теплее, хотя раньше я все время ощущал холод.
Я не думал, что среди этих добрых людей может таиться какая-то опасность, казалось, здесь царят только радость и веселье. Но даже под конец праздника я так и не расслабился полностью. Мой рост, намного больше среднего, позволял мне видеть, хотя и не без труда, как готовятся к церемонии.
Чужая радость действовала на меня словно целебный бальзам. Я видел, с каким благоговением жители селения относятся к собранным плодам земли. Они, со своей благословенной скромностью, казались мне хрупкими, как дети, невинными существами; стоило сражаться, чтобы сохранить их радость…
И я почувствовал гордость оттого, что я египтянин, несмотря на алчность Темных, лицемерие фараонов и корыстолюбие знати, поскольку настоящей ценностью страны были эти скромные люди. Это их тяжелым трудом создавалось благосостояние страны, благодаря им крепла власть фараона…
Так что стоило воевать с хеттами, чтобы насладиться этим празднеством, вне зависимости от того, какой бог считается здесь главным.
Я получил еще большее удовольствие от второго кувшина пива, который мне передали. В ответ я искренне улыбнулся и горячо поблагодарил жестом.
Внезапно меня кто-то похлопал по спине, и снова вернулась тревожность. Уже многие выражали мне одобрение по поводу замечательной безоговорочной победы над хеттами, как лицемеры из дворца не замедлили ее окрестить… Мне приходило в голову, что они могли заниматься восхвалением еще до начала самой битвы. Новости распространяются быстро, а я, наверное, был одним из первых солдат, вернувшихся с поля боя, и эти люди были благодарны мне за то, что я сражался за них.
Этот непринужденный жест подействовал на меня сильнее любого лекарства и настолько тронул меня, что по моим обветренным щекам потекли слезы, несмотря на все попытки сдержать их, и я проникся еще большей симпатией к этому маленькому селению.
Похлопывания становились все сильнее, и, к сожалению, мое присутствие – все заметнее, хотя в этот момент раздавались только поздравления и пожелания счастья.
Пышнотелые женщины принесли мне сладостей и еды, в моем распоряжении были кувшины пива и настоек, которые у меня было время распробовать.
Как-то так вышло, что я оказался в гуще толпы, идущей к храму, и из безопасного положения в конце переместился в более заметное в начале процессии. Я был взволнован и обрадован. И осознал, где нахожусь, только перед самым храмом. Вскоре люди, окружавшие меня, расступились, и теперь я один возглавлял процессию.
Я заметил, что перед храмом стоят корзины, сплетенные из ивы и папируса, которые были наполнены первыми плодами нового урожая, предназначавшимися в дар богине.
Здесь были все виды салата, инжир, гранаты, виноград, дрожжи, соль, пряности, сливочное масло, яйца, мука, кувшины с пивом, рыба – окуни, сазаны, щуки, угри, – миноги, маленькие ракообразные, мед, финики, фасоль, горох, бобы, чечевица, нут, чеснок, кабачки, смоква, пшеница, ячмень, лен, миндаль, орешки пинии, кунжут, перец, лук-порей, редис, баклажаны, яблоки, дыни, плоды ююбы и пальмового дерева, авокадо, зелень и, конечно же, хлеб самых разных видов: белые конусы, которые используют как подношение мертвым, ломти, лепешки, хлеб из муки грубого помола, квадратный хлеб, круглый, треугольный, полукруглый, большой, длинный, плоский, с начинкой, в форме коровы, козы, женщины и так далее…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Трилогия современного таджикского прозаика Джалола Икрами «Двенадцать ворот Бухары» рисует широкую картину жизни Бухары начала XX века. В первом романе трилогии — «Дочь огня» — рассказывается о горестной судьбе таджички в Бухарском эмирате и о начинающихся социальных переменах.
В 1590 году Неаполь содрогнулся от зверского убийства. Убийца — великий и безумный композитор Карло Джезуальдо, принц Веноза. Жертвы — его красавица жена Мария и ее аристократический любовник.Джезуальдо предпочитал мальчиков и не любил жену, однако ревность, зависть к сопернику и бешеная злоба взяли верх над здравым смыслом. С леденящим душу хладнокровием охотника он выследил осторожных любовников и устроил им прощальный спектакль, своей жестокостью потрясший даже ко всему привыкших современников.Этот роман насквозь пропитан открытым эротизмом, безжалостным насилием и зрелой красотой средневекового Неаполя.
Безумные выходки, разудалые кутежи и скандальные романы неистового русского князя Волконского буквально сотрясали Париж, самые эффектные красавицы света и полусвета боролись за право привлечь, хоть ненадолго, его внимание. Лишь одна женщина, юная и невинная танцовщица Локита, оставалась, казалось, холодна к ухаживаниям князя. И чем неприступнее держалась девушка, тем отчаяннее желал победить ее гордость и покорить ее сердце князь…
Фортуна, наконец, улыбнулась княжне Софье Астаховой. Именно здесь, во Франции, она стала пользоваться успехом у мужчин, да каким! Среди ее поклонников есть и русские, и галантные французы… Но для Сони главное сейчас другое — сама королева Франции Мария-Антуанетта решила прибегнуть к ее помощи. Подумать только! Иметь возможность путешествовать по Европе со всеми удобствами, в обществе красивого молодого человека, находясь при этом на полном обеспечении казны, — и за это всего лишь передать брату королевы, австрийскому эрцгерцогу, ее письмо.
В библиотеке Кембриджского университета историк Клер Донован находит старинный дневник с шифрованными записями. Ей удается подобрать ключ к шифру, и она узнает, что дневник принадлежал женщине-врачу Анне Девлин, которая лечила придворных английского короля Карла Второго в тот самый период, когда в Лондоне произошла серия загадочных убийств. Жестокий убийца, имя которого так и осталось неизвестным, вырезал на телах жертв непонятные символы. Клер загорается идеей расшифровать дневник и раскрыть загадку давно забытых преступлений…Впервые на русском языке! От автора бестселлера «Письмо Россетти».