Тень дракона - [16]

– А ты не фордыбачься, – неожиданно мирно сказала бабка. – Я тэбэ ро́стю – я за тэбэ отвечаю, я за тэбэ отвечаю – я тэбэ проверяю, я тэбэ проверяю – я тэбэ дзвоню! Радоваться должна – ось у нас тут в санатории зовсим одинокие старушки есть, за счастье бы почли, щоб им хочь хтось подзвоныв, а у тэбэ все ж таки ридна бабка!

– Как тебе там отдыхается? – слабым голосом выдавила Ирка – то, что ее зачислили в «одинокие старушки», добило девчонку окончательно. Спотыкающейся походкой умученного некромантами зомби Ирка поднималась все выше и выше – мимо глухих заборов свежепостроенных особняков, – выбираясь к шумному проспекту.

– Ой, та ци ж врачи, та ще и медсестры, таки жадибни, ну таки – у-у-у! Не пансионат – цыганский табор, так в руки и глядят, за що б гроши з бидных старушек узяты! Та я им швидко поясныла – якщо мени вже далы путевку, так воны мени за цю путевку должны усе и ще бильше! Ну так вже захекалася – усю горлянку сорвала, покы цих нахаб на место поставила! – начала бабка – судя по довольному голосу, если б ее лишили возможности поставить санаторских «нахаб» на место, бабка считала бы отдых несостоявшимся.

Устало вздохнув, Ирка наконец захлопнула мобильник.

– Хортица!

От раздавшегося за спиной пронзительного голоса в Иркиной несчастной, измученной бессонной ночью голове что-то глухо бомкнуло, и в затылке полыхнуло нестерпимой болью – точно туда раскаленный штырь вогнали. Над ней возвышалась «классная» Екатерина Семеновна, в просторечье именуемая Бабой Катей, в черном зимнем пальто фасона «прощай, молодость» и с шерстяным блином берета на коротких крашеных завитках.

– Опаздываешь, Хортица?! – торжествующе ухнула Баба Катя.

– Вроде, пока нет, – поднеся запястье с часами к самым глазам, несколько неуверенно откликнулась Ирка. Умение разбирать время вдруг куда-то делось, оставив лишь понимание, что время – спа-ать!

– Рот прикрывай, зеваешь во всю пасть! – прикрикнула на нее Баба Катя. – С собаками таскаешься, и это когда в школе – комиссия из министерства!

– С какими еще… – Ирка обернулась. Дворняжки – одна крупная, с печальными черными глазами и отвисшими сосками многодетной мамаши, вторая, наоборот, мелкая, всклокоченная, хвост бубликом. Видно, они давно шли за Иркой по пятам и теперь терпеливо стояли у ее ног, заглядывая в лицо и ожидая невесть чего.

– Это не мои… – смущенно пробормотала Ирка. – Увязались, наверное, – и она снова зевнула, аж зубами клацнула, растерянно поскреблась за ухом и тут же смущенно спрятала руки за спину. Осторожней надо быть, а то так и залаять недолго!

– Спать надо по ночам! – немедленно среагировала Баба Катя. – Думаешь, я не знаю, что ты компьютер завела? – добавила она брезгливо – будто речь шла о клопе или таракане. – Всю ночь играешься, а потом в школе зеваешь! Быстро в актовый зал! Там к Новому году ничего приготовить не успеваем, а у нас же – комиссия!

– Так у меня на первом уроке… – начала Ирка и осеклась, чувствуя острое желание закатить самой себе оплеуху. Совсем от недосыпа рехнулась – едва не бомкнула про контрольную!

– Ничего не желаю слушать! – тряхнула крашеными кудряшками Баба Катя: Иркино слабое сопротивление ее только подзадорило. – Марш!

– Так точно! – молодцевато щелкнула каблуками Ирка, извиняющимся шепотом пробормотав собакам: – Бегите отсюда, нет у меня ничего вкусного! – заскочила в дверь школы. То ли от прогулки по морозу, то ли от радости ее даже шатать перестало. И глаза слегка разлепились.

– Меня Баба Ка… то есть Екатерина Семеновна прислала! – распахивая дверь актового зала, отрапортовала Ирка.

– Еще одна мелкая, – отворачиваясь от окна, в котором она созерцала зимний пейзаж – трудовика с лопатой, упорно пробуряющегося к школьным мастерским – сказала красивая светловолосая одиннадцатиклассница. И окинула Ирку рентгеновским взглядом, казалось, все вещи наружу лейблами вывернулись. К счастью, у Ирки хватило сил утром натянуть приличные «мексовские» джинсы с черным кожаным жилетом поверх «некстовской» белой блузки. А что глаза от недосыпа красные – будем считать это макияжем в стиле вамп.

Одиннадцатиклассница фыркнула – непонятно, то ли одобряя Иркин стиль, то ли осуждая сразу и безоговорочно.

– Что учителя себе думают – я ведь не воспитательница детского сада, – доверительно сообщила она еще двум старшеклассницам, со стремянок украшавшим елку на сцене актового зала. Обе девчонки оторвались от развешивания шариков и дружно закивали. Блондинка тоже покивала – видать, для слаженности и симметрии, откинулась на подоконник, точно дама на старинном портрете – на спинку роскошного кресла. Подумала, глядя на Ирку горько и недоуменно, как на большое жизненное недоразумение. – Иди вон, снежинки вырезай, – наконец величественно махнула рукой она – королева, отпускающая посудомойку.

Ирка мысленно усмехнулась – да хоть корону на голову напяль, ей-то что, лишь бы не контрольная! – и покорно направилась к заваленному бумагой столу.

– А и не надейся, Хортица! – хором поприветствовали уже восседающие там сестрички Яновские, Юля и Яна. – От контрольной все равно не отвертишься, ее на завтра перенесли!