Тень девятихвостой лисицы - [50]

Интересный такой крестьянин. Ему бы в штыковую атаку народ поднимать или абордажной группой командовать, хотя вполне возможно, что так оно когда-то и было. Ушел на покой после дембеля и решил податься в мастеровые? Почему бы и нет? Телега практически новая, одежда добротная, и две кобылы в придачу — по местным меркам это очень даже неплохо. Да и риска в мирной жизни поменьше, чем на войне. Лепи себе посуду да и катайся через день на базар.

При виде стоящего на пути самурая на лице мужика мелькнули сомнения. Он, очевидно, прикидывал свои шансы прорваться, но тут заметил меня и ударил по тормозам. В смысле, остановил лошадей. Оно и правильно. От человека на телеге не скрыться. И даже если сбить того, что стоит на пути, второй догонит и предметно расспросит. Ведь поясной нож против тати — не самый позитивный расклад.

Едва только телега замерла, мужик перевёл взгляд с меня на князя, и спокойным голосом произнёс:

— У меня пять медяков, уважаемые. В повозке только ящик с глиняными табличками, которые заказали монахи из храма Каннон. Вас они вряд ли заинтересуют.

— Тебя никто не собирается грабить, — хмыкнул князь, очевидно, довольный тем, что его не узнали. — Нам нужно просто доехать до города.

При этих словах во взгляде возницы снова мелькнуло сомнение. Он ещё раз нас оглядел и хотел что-то сказать, но видимо передумал и сделал приглашающий жест.

— Да, господа самураи, конечно…

Внутри телега напоминала ящик неправильной формы высотой примерно около метра. Скамеек в ней, конечно же, не оказалось, но зато наличествовали рессоры, и за пятую точку можно было особо не переживать. Не, мы, конечно же, не посуда и на куски не развалимся, но трястись по неровной грунтовке в деревянном корыте — то еще удовольствие. Особенно когда чувствуешь задницей каждую кочку.

Дождавшись, когда мы заберемся в повозку, возница цокнул языком и, ничего не говоря, направил лошадей в сторону города. Телега со скрипом тронулась с места, и я, чтобы чем-то себя занять, решил подумать о том, что буду делать по прибытии в город.

Нет, понятно, что князь не оставит нас с Иоши на улице, но подозреваю, что первое время он будет немного занят. Пока отчитается перед братом, пока навестит сестру — ну или что там у него на повестке? Все эти мероприятия могут занять целые сутки, а мне как-то неохота торчать все это время на улице. В драной, перепачканной одежде, босиком, с мечом на поясе и рожей заправского душегуба, ага… Не, я прекрасно знаю, как выгляжу внешне, а, следовательно, вопросы ко мне возникнут у первого же наряда местной полиции. Ну или кто там у них в городе следит за порядком? Отсюда вывод: нужно позаботиться о жилье и своем внешнем виде хотя бы на первые сутки!

Еще там, в Сато, я сложил все ценные вещи в мешок и закопал их в лесу, рассказав об этом Иоши. Енот захватил все это с собой, и спасибо ему за это. Стальная табличка с гербом Сато и лисьим хвостом — что-то вроде самурайского паспорта. Две золотых и четыре серебряных монеты… По монете я выдал Тэкэко и Кэзу — девчонкам, что мыли меня каждый день в замке, но и того, что осталось, хватит, чтобы купить пару комплектов одежды и спокойно прожить в Ки до зимы. Еще брусок этот непонятный и чешуйка… Мне кажется, я знаю, почему при взгляде на нее испытываю такие теплые чувства.

То чудовище подо мной в видении, в момент атаки легионов Владыки Пепла… Акар Аш назвал этих монстров вернами, а Иоши пояснил, что такие обитали когда-то в Синем Лесу, в той его части, которая сейчас захвачена Сэтом. Верны — полуразумные крылатые звери, размером с небольшого дракона и способностью творить простейшие заклинания. После Прорыва Тьмы и пленения Хозяина Леса об этих ящерах никто больше не слышал, и принято считать, что Сэт полностью уничтожил их поголовье. Жаль, конечно, но сказать по правде, я и на лошади то ездить побоюсь, а уж летать на драконе, даже небольшом — это где-то за гранью добра и зла! С другой стороны, никто мне этого пока что не предлагает, поэтому выдохну. Ну а чешуйка… Пусть она хранится, как память. Вспомнить бы еще имя того ящера, что носил Мунайто под облаками…

Утро тем временем все больше вступало в свои права, солнце уже целиком вылезло из-за горизонта, а в воздухе потянуло большой водой. К запаху моря примешивались ароматы полевых трав, которые росли по обеим сторонам от дороги. Жужжала возле ушей какая-то крылатая нечисть, урчал на плече сонный котенок, негромко похрапывали запряженные в телегу кобылы. Повозка двигалась медленно, мерно покачиваясь на неровной дороге из стороны в сторону. Никакой подлянки вроде не намечалось, и я не заметил, как задремал.

Так бывает, когда ты понимаешь, что спишь, но вполне осознаешь происходящее. Телега, Нори напротив меня и Иоши — все это вдруг провалилось в непроглядную ночь, мелькнула перед глазами луна и я ощутил себя стоящим босиком на холодном полу.

Меч на поясе, на мне та же рванина, а вокруг клубится туман. Темно-серый, густой — он висит справа и слева, полностью перекрывая видимость и образуя широкий коридор, в конце которого лежит ОНА. Да, я вспомнил! Это моя девочка, и зовут ее Берюта… Огромное тело ящера прикрыто темной костяной чешуей, шипы на морде и изогнутые рога. Четыре мощные лапы и длинная шея с костяным гребнем, кожистые крылья с когтями и здоровенные клыки. Размерами она не уступает тем ящерам, на которых летали назгулы, вот только… Глаза Берюты закрыты, тело неподвижно и понятно, что верна мертва. Уже очень давно, но…что за приколы сознания? Сущее, сука! Ты зачем издеваешься? Зачем возвращаешь мне эту ненужную память?!