Тень Бонапарта - [21]

— Довольно, дитя мое, об одном и том же, — строго сказал дядя, — если ты продолжаешь настаивать, то я скажу тебе раз и навсегда, что Люсьен Лесаж — опасный заговорщик, один из тех, что покушались на жизнь императора, и я считал своей обязанностью предупредить преднамеренное убийство.

— Предатель! — вскричала девушка. — Ты сам впутал его в это страшное дело, сам наставлял, сам не давал отступиться, когда он пытался все бросить! О, низкий, подлый человек! Господи, что я сделала, за какие грехи моих предков я обречена называть своим отцом этого ужасного человека?

Дядя пожал плечами, как будто желая сказать, что бесполезно разговаривать с обезумевшей женщиной. Гусар и я хотели уйти, чтобы не участвовать в семейной ссоре, но Сибилла поспешно остановила нас, прося быть свидетелями ее обвинений. Никогда я не видал такой всесокрушающей страсти, какая светилась в ее сухих, широко раскрытых глазах.

— Вы многих завлекали и обманывали, но вы никогда не могли обмануть меня! О, я хорошо знаю вас — как может знать только ваша совесть! Вы вольны убить меня, как и мою мать, но вы никогда не заставите меня стать вашей сообщницей. Вы назвались республиканцем, чтобы завладеть этими землями и замком, которые не принадлежали вам. А теперь вы стали другом Бонапарта, изменив прежним единомышленникам, которые верили вам. Вы послали Люсьена на смерть! Но я знаю ваши планы, и Луи тоже знает их, и, смею вас уверить, он отнесется к ним так же, как и я. Да лучше я сойду в могилу, нежели стану женою другого, а не Люсьена!

— Ты не говорила бы так, если бы знала, каким жалким трусом оказался Люсьен. Ты сейчас вне себя от гнева, ну а потом сама устыдишься, что публично призналась в своей слабости. Перейдемте к делу, лейтенант. Чем могу служить?

— Я, собственно говоря, к вам, месье де Лаваль, — сказал мне гусар, презрительно поворачиваясь к дяде спиной. — Император послал меня за вами с приказанием немедленно явиться в Булонский лагерь.

От радости у меня перехватило дыхание: я мог бежать от дяди!

— Мои мечты сбываются! — воскликнул я.

— Лошадь и эскорт ожидают нас у ворот.

— Готов следовать за вами!

— К чему такая поспешность, ведь вы, конечно, позавтракаете с нами? — сказал дядя.

— Приказания императора не терпят отлагательства, — отрезал молодой человек. — Я и без того замешкался. Нам следует отправляться немедля.

Дядя взял меня под руку и тихонько пошел к воротам вслед за Сибиллой.

— Я бы хотел переговорить с тобою об одном деле, племянник, прежде чем ты покинешь нас. Так как в моем распоряжении слишком мало времени, то начну с главного. Ты видел Сибиллу, и, хоть она несколько сурово обошлась с тобою сегодня утром, могу тебя уверить: она славная девушка. Как я понял, она говорила тебе о моем плане. Не знаю, что может быть лучше, чем повенчать вас, чтобы навсегда покончить со спором о том, кому принадлежит это имение.

— К сожалению, для осуществления этого плана имеются препятствия, — сказал я.

— Какие же это?

— Прежде всего, моя кузина любит другого и дала ему слово.

— О, это нас не касается, — со злобной улыбкой сказал он. — Ручаюсь, Люсьен Лесаж никогда не предъявит на Сибиллу своих прав!

— А я смотрю на брак с точки зрения англичан! По-моему, нельзя жениться без любви, по расчету. Короче говоря, о вашем предложении не может быть и речи, потому что я люблю другую девушку, оставшуюся в Англии.

Он с ненавистью посмотрел на меня.

— Сначала подумай, что ты делаешь, Луи, — не сказал, а прошипел, словно змея, Бернак. — Ты становишься мне поперек дороги. До сих пор это никому не прошло безнаказанно.

— К сожалению, не могу изменить своих убеждений.

Он схватил меня за руку и, как сатана, соблазняющий Христа царствами земли, сказал:

— Посмотри на этот парк, леса, поля. Посмотри на этот старый замок, где в течение восьми веков жили твои предки! Одно слово — и все это снова будет твоим!

Я вспомнил очаровательную Эжени, которая выглядывает из окошка своего милого, утопающего в зелени домика в Эшфорде.

— Нет, это невозможно! — воскликнул я.

Бернак понял, что я непоколебим, его лицо потемнело от гнева, и слова убеждения быстро сменились угрозами.

— Знай я это, я не стал бы мешать Туссаку. Я бы и пальцем не пошевелил ради вашего спасения.

— Весьма рад это слышать. Своим признанием вы избавили меня от чувства благодарности к вам. Отныне я вам ничем не обязан! И я спокойно пойду своей дорогой, не имея с вами ничего общего.

— Не сомневаюсь, что вы не желаете иметь со мною ничего общего! — крикнул он. — Придет время, и вам еще больше захочется этого. Прекрасно, месье, идите своей дорогой, но и я пойду своей, и мы посмотрим еще, кто быстрее достигнет цели!

Гусары дожидались меня у ворот. Я быстро собрал свои скудные пожитки и пошел вон из дома. И тут мое сердце сжалось: я подумал о Сибилле. Мыслимо ли оставлять ее одну с этим ужасным человеком? Ведь она предупредила, что ее жизни в этих стенах постоянно угрожает опасность! В раздумье я остановился на пороге Послышались чьи-то легкие шаги — это она сама спешила ко мне.

— Счастливого пути, Луи, — сказала она, запыхавшись, и протянула мне руку.