Тень богов - [19]

Внутри никого не было.

Посередине комнаты в твердой земле была выскоблена яма для очага, внутри нее мерцало пламя. Над огнем, подвешенным на цепи, покачивался котелок. В нем булькало рыбное варево. Возле стен виднелись стол, три стула, две соломенные лежанки. Эльвар с размаху воткнула нож в солому, а потом увидела, что в хижину просачивается свет через пролом в задней стене. Там, у пола, виднелась дыра, достаточно большая для того, чтобы сквозь нее мог проползти крупный мужчина.

Затем в дыре показались сапоги Гренда и обмотки из серого сукна.

Эльвар пнула стену, на пол посыпались обломки глины и пучки соломы. Ударила еще раз, и еще больше глины осыпалось, обнажив плетение из ореховых прутьев. Свистнул топор Гренда, и целая часть стены рухнула.

Теперь они стояли и смотрели друг на друга.

Позади послышалось тяжелое дыхание и лязг цепей. Возле хижины появились Сайват и трэлл. Сайват с трудом протиснулся в дверь, загораживая свет. Трэлл зашел следом, опустился на корточки, прижался носом к земле и захрипел.

Затем добежал Бьорр, лицо его раскраснелось от битвы и погони.

– Это он? – Сайват зарычал на трэлла. Мужчина в ошейнике заполз на лежанку и зарылся лицом в солому, шумно дыша. Затем взглянул на Сайвата и кивнул.

Послышались шаги. В дверях показался Агнар. Меч его был красным от крови от кончика до самой рукояти, а за спиной плотный ряд воинов.

Он взглянул на Сайвата и трэлла, прорычав:

– Где он?

Эльвар указала на дыру в стене. Гренд уже высматривал на земле следы.

– Туда, – проговорил угрюмый воин, выпрямляясь, и указал окровавленным топором в сторону зарослей и тенистого леса, за которыми возвышалась гора острова Искальт, темная и мрачная.

– За ними, – ответил Агнар.

Глава 6. Орка

Орка проснулась от того, что дыхание перехватило. Несколько мгновений после этого она не понимала, где находится, и видела лишь яркую картину в сознании: кровь и битва, падающие тела, рев моря, насилие и страдания. Боевые кличи и предсмертные вопли были такими резкими и четкими, словно она стояла в самом сердце кровавой сечи, а не лежала на пропитанном потом соломенном тюфяке в собственном доме. Она уставилась на деревянные балки над головой и сделала длинный, прерывистый вдох. Сознание постепенно возвращалось к ней. Когда напряжение ослабло, она медленно разжала кулак и отпустила краешек тюфяка.

Сквозь ставни в комнату пробивался серый рассвет. Рядом спал Торкель, привалившись к жене волосатой спиной и высунув одну ногу из-под шерстяного одеяла. Его грудь вздымалась и опадала в медленном, плавном ритме, а в горле клокотал гулкий храп. Орка потянулась к нему, чтобы прикоснуться к коже, кончиками пальцев провела по плечу.

Пусть спит. Зачем обременять его моей слабостью.

Она убрала руку и спустила ноги с кровати. Посидела так некоторое время, сжимая ладонями голову, позволяя телу успокоиться, а поту – высохнуть. Прямо сейчас ей хотелось, чтобы возле изголовья кровати стоял кувшин с медовухой или элем, это желание пронизывало ее до костей. Выпить, чтобы притупить воспоминания и боль. Почувствовала вспышку обиды на Торкеля, который попросил ее меньше пить. Затем она натянула шерстяные штаны, кожаные сапоги и льняную рубаху, поднялась, прошла через комнату и открыла дверь – медленно, чтобы не разбудить Торкеля. Сначала она думала развести огонь в очаге и чуть позже поднять Торкеля и Бреку, когда будет готова каша с медом и сливками, но, войдя в обеденный зал, который занимал большую часть дома, если не считать спальню, поняла: что-то не так. Будто зуд пробежал по венам.

Где Брека?

Она посмотрела на его кровать рядом с прогоревшим очагом. Сын любил засыпать там, слушая потрескивание углей и глядя на постепенно замирающее пламя.

Шерстяное одеяло было откинуто в сторону, кровать – пуста.

Беспокойство потекло ледяной струйкой по венам, затрепетало крыльями где-то в груди.

– Брека! – позвала она, осматривая зал, быстро заглядывая за столы, за сложенные покрывала и в шкафы с посудой. Позади нее послышался шум: из их общей спальни вышел Торкель, босой, из одежды на нем были лишь штаны, вокруг плеч обернуто одеяло. Он быстро моргал. Мышцы лица еще не до конца осознали, что их хозяин проснулся.

– Ты шумишь так, что мертвых богов пробудить можно, – пробормотал он.

– Бреки нет, – огрызнулась Орка, и в ее нутре зашевелился ужас, добавляя яда словам.

– Может, он снаружи? – предположил Торкель. – Пошел за водой или дровами?

– Этим по утрам занимаюсь я. А он спит, пока я не разбужу, – ответила Орка.

– Ты? А он чем занимается? – нахмурился Торкель.

Орка насупилась:

– И это говорит человек, который обычно спит, как медведь в берлоге зимой, пока его не разбудит запах каши.

– Справедливо, – пожал плечами Торкель. – Тем не менее он может быть снаружи. Что-нибудь могло его разбудить, например полный мочевой пузырь.

– Он не старик, как ты, и способен не бежать отлить сразу, как приспичило.

Торкель открыл было рот, потом передумал и снова ушел в спальню. Затем вернулся, уже в сапогах и шерстяной рубахе, тем временем Орка уже взяла копье с оружейной стойки, распахнула дверь и вышла наружу, в свет нового дня.