Тень берсерка - [107]

— Доказать можешь? — специально подставляется Сережа, чтобы я еще раз поведал ему, насколько повлияло на Рябова общение с ментами. Вместо того, чтобы удовлетворить Сережино любопытство, я деланно зевнул и окончательно его успокоил:

— Вернемся в Южноморск, прогоним ситуацию с губернатором. Окончательно. Быть может, придется продолжить курс лечения. Одному, вот что самое приятное во всей этой истории. Иди, Сережа, собирайся, домой пора. Ну этих грифонов к губернаторам. Заедем к Олегу, отдадим долг и через несколько часов будем дома. Деньги у тебя остались? За заслуги дедушки с внучкой рассчитался?

Рябов недовольно засопел и молча кивнул головой.

— Ну и ладно. Да, премируй Красную Шапочку за ее героизм, проявленный...

— Уже премировал, — мгновенно понял, куда я клоню, предусмотрительный Рябов.

По-видимому, все-таки старею, становлюсь сентиментальным. Наверное, впервые в жизни воспринял близко к сердцу проблемы борьбы за народное счастье, стоящие перед любимой Аграрной партией.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ

Было бы наивным предполагать, что Рябов не будет стремиться составить мне компанию во время визита в хлебосольный дом майорши Валентины. Вполне откровенно поведав тщательно следящему за собственным здоровьем Рябову, какой непоправимый вред приносят человеку кровяные колбасы, сальтисоны и водка, настоянная на осиновых стружках, я решил не подвергать жизнь Сережи опасности и вызвал на себя возможный огонь в желудке в качестве последствий приятно проведенного вечера.

Толкнув вперед немного прихваченную снегом калитку, я побрел через подворье, не обратив особого внимания на громадного кавказца, захлебывавшегося в громком лае. Толку от дворовой овчарки было не больше, чем от донельзя расплодившихся двуногих охранников. Для того чтобы достать меня, ей требовалась самая малость — перервать цепь гораздо толще той, которой Прометей был прикован к одной из гор родины чуть ли не выскакивающего из собственной шкуры пса. Овчарка гавкала простуженным голосом не тише заслуженного артиста. Она стремилась не столько отпугивать всевозможный криминалитет, сколько доказать хозяевам, что полностью отрабатывает нелегким трудом ежедневную пайку.

Мое прибытие было ознаменовано торжественным салютом внезапно полыхнувших огнем электрических лампочек в доме. По всему видать, сегодня ужин при свечах не состоится, однако начало плановой подачи электроэнергии меня отчего-то не обескуражило.

Сквозь слегка запотевшие стекла я увидел Олега, идущего к двери. Он на ходу надевал спортивную курточку поверх некогда считавшейся развратной из-за надписи на английском языке майки. Мог бы, между прочим, и галстук нацепить ради гостя. Если бы майору в ментуре вручали Почетную грамоту нового образца, попробовал бы он заявиться в спортивной курточке за столь высокой наградой, на которую только и способна отчизна. Или честный мент стремится показать с помощью спортивной формы: пресловутая грамота — куда более ценное признание заслуг перед обществом, чем премия за ударный труд? Я уже чувствую себя элементарным спонсором, тоже еще событие, никакого торжества при вручении, вдобавок честный мент не станет лупить себя в грудь, как приложит все силы, чтобы его работа по изничтожению бандитизма и коррупции стала еще плодотворнее. Он, как бы между прочим, примет сумму, равную жалованью за тридцать лет непорочной службы, и будет прав. Свои деньги майор  Саенко отработал до последнего цента.

Бизнес-вумен Валя, поразившая меня в прошлый раз едва выдержавшим тяжесть продуктов обеденным столом, решила не останавливаться на достигнутом. Вяло капитулировав перед желанием хозяйки, чтобы воистину дорогой гость наконец-то смог устроить себе харакири в виде заворота кишок, я обреченным взором окинул тарелку, содержимого которой хватило бы на неделю дрейфующим на льдине папанинцам.

От целебной водки, настоянной на осиновых стружках, я отказался с решительностью подшитого председателя общества «Трезвость». Мадам майорша тут же высказала опасение, что здоровье гостя пошло на убыль, и по этому поводу бухнула в его тарелку шмат окорока. Такой кусман я бы не вогнал в себя целиком даже при очень большом желании, все-таки существует какая-то разница в размерах человеческого желудка и багажника автомобиля.

— У тебя давление? — вяло полюбопытствовал Олег, опрокидывая почти антикварную чарку.

— Нет, — как всегда, говорю чистую правду, с ужасом вспоминая давящую на ноздри водку, влитую в меня в сарае. — Давление в порядке. Просто мне домой ехать. Это ж только вам, ментам, можно дать банку и сесть за руль.

Майор Саенко не стал опровергать общеизвестных истин, усмехнулся и поведал:

— Зато нам другого нельзя.

— Знаю, Олег. Потому и не завидую. Ну и работка у тебя, ни дня, ни ночи, перед выходными в обязательном порядке доложи, где будешь...

Я продолжал высказывать соболезнования. Бизнес-вумен Валя горько вздыхала, согласно кивая головой, а Олег молча налил себе еще одну рюмку, выпил и, не закусив, сказал:

— Каждый выбирает свою долю.

— Это точно, — соглашаюсь с мужем хозяйки дома и предлагаю:

— Давай перекурим!

Олег тяжело поднялся из-за стола.