Тень белого ворона - [53]

Я молчала, глотая слезы. Внутри меня разрасталась черная дыра, горло жгли невысказанные слова. Стыд – я не догадалась, доверилась, потеряла бдительность – заставлял пылать щеки.

– Не попрощался, – не в силах больше молчать, произнесла я вслух.

– И правильно сделал, – сразу же отозвался Удав, бросив на меня короткий взгляд. – Прощание всегда означает невозможность встречи. Если Рен не сказал «прощай», значит, собирается вернуться, – проговорил он, следя за дорогой.

Все еще тяжело дыша и нервно кусая губы, я отвернулась к окну. Неужели Рен с самого начала продумал поход в паб и прогулку к озеру за сектором, чтобы я безоговорочно поверила ему, а он потом смог бы оттолкнуть меня? Впиваясь ногтями в ладони, я хотела заглушить моральную боль физической.

– Но он даже не сообщил, – сдавленно произнесла я, провожая глазами заснеженную степь и наклоненные к земле ветви деревьев.

– Привычное дело, – Удав пожал плечами. – До того, как ты появилась, Рен всегда был одиночкой. Да и признайся он тебе, что отправляется на задание, ты бы увязалась следом. Не в обиду будет сказано, но думаю, он не хотел подставлять тебя под удар и тем самым создавать себе проблемы.

Меня это немного отрезвило. Я отвела взгляд от окна и посмотрела на Удава. Он был во всем прав, однако собственный эгоизм и страх потерять Рена все еще заглушали здравый смысл.

– Значит, он вернется за мной? – я спросила с надеждой в голосе, стараясь зацепиться хоть за что-то.

Удав на мгновение оторвал взгляд от дороги и посмотрел на меня обеспокоенно.

– Пристегни ремень, – попросил он, после чего вновь уставился вперед.

Удав не знал, как ответить на мой вопрос так, чтобы сказанное им потом не оказалось ошибкой.

Когда мы приехали в сектор Альфа, время перевалило за полночь и на улицах практически не встречались люди. Как сообщил Удав, большинство жителей старались придерживаться комендантского часа. Особенно сейчас, в связи с последними двухмесячными событиями, когда постоянно фигурировали разговоры о похищенных людях. Жители пропадали не только в Альфе, но и в Бете. И если для второго сектора это было привычным делом, то первый всерьез обеспокоился количеством своих людей.

– В Альфе каждый человек на счету. Все, кто не числится в лагере Псов и не работает на себя, трудятся на заводах или фабриках, – добродушно пояснял Удав, пытаясь отвлечь меня от грустных мыслей.

– В Бете тоже есть заводы, – я вяло пожала плечами, продолжая рассматривать сектор.

Мне было непривычно видеть аккуратные тротуары, не заляпанные чужой кровью, и горящие без перебоев фонари. Тишину ночи не нарушали чужие крики. Здесь не приходилось отстаивать свое право на существование. Никто не вздрагивал, слыша шаги за спиной, и не сжимал в руке оружие, готовясь к защите или нападению. После нескольких недель, проведенных в Бете, размеренная жизнь Альфы ощущалась какой-то дикой и пресной. В памяти всплыли слова Рена: «Не обманывайся тем, что видишь. Здесь все до последнего в прошлом убийцы». Чистый воздух лжи без примесей смрада канализации, подгорелой пищи и сладковатого запаха металла тяжелым смогом оседал в легких. Видимо, зерно «правды» Беты уже пустило во мне росток, делая меня чужой для Альфы.

– Есть, – согласился со мной Удав. – Только заводы и фабрики в Альфе не настолько вредны, как в Бете. И рабочий день нормирован. В этом секторе занимаются выращиванием овощей и фруктов, разводят скот и рыбу.

– А в Бете?

– Перерабатывают пластик, изготовляют одежду, куют металл, – улыбнулся Удав, обрадованный моим неожиданным желанием поговорить. – Бета считается грязным сектором.

– Где живут отбросы, – совсем тихо проговорила я, снова вспоминая слова Рена.

– Где выполняется вся самая тяжелая работа, – не слыша меня, продолжил Удав.

– Почему ты выбрал лагерь Псов? – задала я вопрос, ловя в зеркале заднего вида его взгляд.

– А мне больше некуда было идти, – с легкой грустью произнес Удав, сбавляя скорость.

Пикап миновал тяжелые железные ворота и, въехав на территорию лагеря Псов, затормозил. Я сделала глубокий вдох и ненадолго задержала дыхание.

– Пойдем, – как только мы вышли из машины, Удав добродушно хлопнул меня по спине.

Повесив рюкзак на левое плечо, я вместе с Удавом двинулась к серому зданию с колоннами, которые под воздействием времени постепенно осыпались мелкой крошкой. В некоторых окнах горел тусклый свет. Приближаясь к мраморной лестнице, Удав вытащил пачку сигарет и закурил.

– Ты уж прости, но мне придется передать тебя в руки Чайки, – произнес он шепотом.

На верхней ступеньке, перед входом в здание, скрестив руки на груди, стояла главнокомандующая Псов. Она смотрела сурово, разглядывая меня. Я невольно поежилась, вспоминая о том, как закончилась наша с ней последняя встреча.

– Можешь быть свободен, – произнесла Чайка, обращаясь к Удаву.

– Есть, – с улыбкой отозвался он, продолжая расслабленно стоять на месте.

Чайка вопросительно приподняла одну бровь.

– Воздух сегодня хороший, – пояснил Удав. – Так и тянет подольше насладиться последними деньками зимы, – добавил он, затягиваясь сигаретой.

– Пикап в гараж отгони, – холодно приказала Чайка. – И можешь стоять на плацу по стойке смирно хоть до утра. Я лично проконтролирую твое желание привить другим отрядам любовь к прекрасному, – без тени иронии произнесла она.