Тень Александра - [35]

«Падре Иларио нас покинул, синьор… Этой ночью, синьор, пусть Бог простит его. Я сам нашел его. Он повесился в своей библиотеке. Могу ли я быть чем-нибудь вам полезен?»

Повесился… Я бы дорого заплатил за то, чтобы узнать, кто ему в этом помог.

Позавтракав на скорую руку, Ганс снова взялся за свой ноутбук и записную книжку Лешоссера. За иллюминатором начинало подниматься кроваво-красное солнце, и я, опершись на колени Ганса, задернул небольшую шторку.

— Ну что? — спросила его Маэ. — Что нового ты можешь сообщить нам?

— Не здесь, — вмешался я приглушенным голосом.

— Мор… ты становишься параноиком. Правда, Ганс?

Тот, чтобы избежать ответа, надул пузырь из жвачки, и наша спутница разочарованно вздохнула.

Стюардесса предложила нам закрепить столики и пристегнуть ремни. Мы начали снижаться. Ганс сложил свой ноутбук, и пилот совершил посадку.

6

В зале для прибывающих стояли невыразимый гвалт и запах, присущий всем египетским аэропортам. Ганс оглядывался по сторонам с видом человека, который только что совершил высадку на другую планету, и это вызвало смех у Маэ.

— Что это за восточный базар? — пробормотал Ганс, пытаясь отделаться от местных жителей, которые наперебой предлагали ему услуги такси, номер в отеле или сувениры. Он грубо оттолкнул женщину в чадре, которая, размахивая руками, тянула его за рукав.

Я взял его за руку и решительно направился к выходу вслед за Маэ, которая по-арабски отвечала навязчивым местным жителям, что производило на них впечатление и здорово охлаждало их пыл.

Как только мы вышли из зала, где работали кондиционеры, на нас, словно накрыв лавой, обрушилось невыносимое пекло.

— Мы здесь подохнем! — пробурчал Ганс.

Какое-то древнее такси одарило нас струей тошнотворного выхлопного газа, с треском вырвавшегося из допотопного глушителя.

— А ведь после эпохи Рамсеса[51] изобрели глушитель, не наносящий вреда экологии!

Шум машин, туристических автобусов, гудящей толпы — все смешалось и оглушало. Группы туристов спешили к встречающим, держащим в руках таблички с названиями клубов или отелей, и целые семьи, прибывшие в страну на каникулы, втискивались в развалины на колесах, которые только и ждали того, чтобы осесть под тяжестью багажа.

— Нас ждет машина, — сухо ответила Маэ шоферу такси, который предложил нам свои услуги.

Я закурил сигарету, а она в это время обругала двух молодых мужчин, которые, сделав вид, будто завязывают шнурки на ботинках, бросали взгляды на ее ноги под широкой льняной юбкой.

— Не стесняйтесь особенно, психи!

— Маэ, — с укоризной заметил я, — ты навлечешь на нас неприятности.

— Ладно, молчу, — процедила она сквозь зубы.

Наконец к нам пробился роскошный темно-синий лимузин с тонированными стеклами.

— Я полагаю, наш водитель прибыл, — кивнула в его сторону Маэ.

Стекло автоматически опустилось, и мужчина в строгом черном костюме выглянул в окно.

— Мистер Лафет? — спросил он по-английски.

— Вы не очень-то торопились! — резко сказала ему наша спутница.

Униженно извиняясь, шофер вышел из машины и положил наши вещи в багажник, потом любезно открыл перед нами дверцу.

В машине работал кондиционер, и мы словно попали из парильни в холодильник. Меня зазнобило. Машина тронулась, мы покинули аэропорт под убаюкивающие звуки Седьмой симфонии Бетховена, которая тихо обволакивала салон, и слова шофера, обещавшего усталым путешественникам райский отдых в солнечной стране.

— Куда я должен отвезти вас прежде всего? — спросил он наконец.

Маэ, похоже, на минуту заколебалась, но быстро взяла себя в руки.

— Я забронировала апартаменты в отеле «Ренессанс».

Я поморщился — ведь она говорила нам об отеле «Эль-Саламлек-палас».

— Мы поедем по набережной и обогнем залив. На горной дороге ведутся ремонтные работы, и восточная часть центра города в этот час загружена машинами.

— Делайте, как лучше.

Опершись на колени Ганса, я склонился к Маэ, чтобы спросить, почему она поменяла отель, но Маэ опередила меня, прошептав мне в ухо:

— Есть одна проблема, Морган… И кто знает, — добавила она громче, словно смеясь хорошей шутке, — может быть, я даже сделаю тебе массаж!

Я принял ее игру и тоже рассмеялся, несмотря на дурное предчувствие. Потом взглянул в окно. Мы ехали по скоростной трассе. В случае необходимости из машины не выскочишь.

Словно читая мои мысли, Маэ сжала мое колено, давая мне понять, что в нужный момент она предупредит меня. Я увидел, что, продолжая непринужденно беседовать с шофером, она рукой скользнула под юбку. Шофер время от времени бросал взгляд в зеркальце заднего вида. Темные очки скрывали половину его лица, однако не нужно было быть слишком внимательным, чтобы заметить, что оно не восточного типа. Его кожа была слишком светлой, а волосы — тонкие, мягкие, с коричневым оттенком.

После долгой поездки, которая показалась мне бесконечной, мы оказались на площади Саада Заглула. Здесь кишел настоящий человеческий муравейник, почти скрывавший статую известного государственного деятеля.

Дети объедались мороженым, сидя на переполненных скамейках, а женщины, таща в руках сумки и пакеты, торопливо шли к ним с торговых улочек Саада Заглулы и Сатийаха Заглулы. Проехав по одной из таких улиц, машина резко дернулась.