Тэмуджин. Книга 3 - [107]

Хамниганы оказались на редкость быстры на подьем и проворны в тайге. Не успел Тэмуджин вместе с ханской свитой обогнуть отрог ближней горы, как два молодых хамнигана вместе с Хасаром и Бэлгутэем вышли на тропу перед ними. Выйдя из своего стойбища, одним им известным путем они обогнали их, как рассказывал потом Хасар, через какое-то узкое каменное ущелье, похожее на сквозную пещеру.

Удивленный и обрадованный Тэмуджин оглядывал их, узнавая в старшем Улуна – молчаливого охотника с бесстрастным лицом, когда-то без слов согласившегося перестрелять его дядей по первой его просьбе. Тэмуджин молча подъехал, слез с коня и обнял его.

– Уже который раз ты мне помогаешь в трудную пору, – растроганно сказал он, – когда-нибудь я тебя отблагодарю по-настоящему.

Улун, освободившись из объятий Тэмуджина, скромно поклонился хану, и тот узнал его:

– Помню, помню тебя, четверо вас было, двое братьев и один нукер в пестрой хамниганской одежде.

Тэмуджин после первых приветствий, соблюдая обычай, расспрашивал:

– Как твой отец и ваша семья, все живы, здоровы?

– Все живы и все хорошо у нас, – говорил тот, – отец сильно обрадовался, когда узнал, что ты вернул отцовское войско, стал нойоном, и благодарил за подарки…

Расспросив об охоте и изобилии в лесу, Тэмуджин перешел к делу:

– А далеко отсюда до Ботоган Боорчжи?

– Уже рядом, – отвечал тот, – вот за этой горой, что перед нами, там есть большое открытое урочище. Когда вы позапрошлым летом жили на нижней поляне, то немного до него не доходили, добирались лишь до нижней речки…

Не успели они договорить, как впереди послышался шум. Сквозь чащу, мимо колонны, ломая кусты рысили двое всадников.

– Дайте дорогу! – кричал передний. – Где нойоны?

Это были двое воинов из передовой тысячи. Подскакав, один из них, уже пожилой мужчина, возмущенно стал рассказывать:

– Добрались мы до первой поляны Ботоган-Борджи, а люди Джамухи, увидев нас, вдруг всполошились и, ни с того, ни с сего начали стрелять. Пока мы крикнули им, что свои, пока до них дошло это, они нескольких наших парней поранили.

Тэмуджин с ханом молча хлестнули коней. Вперед, обгоняя их, помчались нукеры хана, грозными окриками очищая тропу.

Обогнули край горы и скоро выскочили на поляну. Воины – и киятские, и джадаранские – уже убрали оружие и стояли густыми толпами. В отдалении, шагах в шестидесяти, стоял Джамуха в окружении своих нукеров, молодых – четырнадцати-пятнадцатилетних парней, молча поджидал их. Он встретил их с красным от возбуждения лицом и сразу набросился на Тэмуджина:

– Ты что, анда, пиры устраивал, вместо того, чтобы поскорее идти вперед? Забыл, что я вас тут третий день жду?

– Мы спешили, как могли, чего же ты так разозлился, – чувствуя неловкость под ханским взором, ответил ему Тэмуджин и спросил: – А почему твои люди сразу стали стрелять, не разобравшись?

Джамуха возбудился еще больше.

– Да как ты можешь так говорить?! – широко раскрывая глаза, зло выкрикнул он. – Да мы тут все уже думали, что раз столько времени вас нет, тайчиуты все прознали и разгромили вас, а теперь и на нас идут. Откуда нам знать, может, меркиты к ним на помощь пришли или они с татарами снюхались, привели их…

Тэмуджин и Тогорил недоуменно переглянулись.

– А что нам больше думать было? – все больше распалялся Джамуха. – Мы ведь тут третий день стоим одни, в лесу. Почему вы не пришли вовремя, что вам стоило собраться, как договорились, и прийти? Как можно в таком деле нарушать уговор?

– Имеет право попрекать нас Джамуха-нойон, – вступился Тогорил-хан, подъезжая к нему вплотную. – А виноват во всем один я. У меня случилась задержка в улусе, и я пришел на встречу с Тэмуджином с опозданием в четыре дня. Ты уж прости меня, старика, как старшего брата. И давайте, на этом закончим пререкания и подумаем о том, как дальше будем продвигаться.

Джамуха при словах хана удивленно раскрыл рот и тут же потупился, смиряясь, смущенно пробормотал:

– А я думал, что это анда Тэмуджин в честь возвращения своего войска занялся пирами да празднованиями, и задержал вас. Ну, да ничего особенного не случилось, просто я тут забеспокоился, а так… ведь в каждом улусе бывают неотложные дела…

Они тут же коротко обсудили положение и, глядя на вечер, решили ночевать. Хан сказал окончательное слово:

– Здесь и поляна большая, войску лучше отдохнуть перед длинным переходом по горным дорогам.

Стали устраиваться, ханские нукеры засуетились вокруг, расставляя походные палатки, в кустах затрещали сухие сучья, тут и там загорелись костры. Двое воинов уже несли из леса подстреленную косулю.

Тэмуджин, улучив время, отошел к своим, у опушки нашел Сагана и Мэнлига, стоявших с тремя сотниками, спросил:

– Как раненые, сильно их задело?

Саган досадливо вздохнул, нехотя промолвил:

– Двое убиты, троих ранило в живот, да еще нескольких оцарапало, одному плечо, другому руку…

Тэмуджин потемнел лицом.

– Как же так получилось?.. – отчаяние от глупой гибели людей остро кольнуло его. С трудом сдерживая себя, он раздраженно оглядывал нахмуренные лица сотников: – Вы ведь бывалые люди, чего же не подумали об этом?

Один из них сокрушенно развел руками.