Темперамент. Характер. Личность - [9]

По-видимому, перечисление и классификация всех потребностей человека — дело совершенно бесплодное, потому что исходные (первичные) потребности трансформируются в бесконечное множество производных. Психолог Курт Левин назвал их квазипотребностями. Например, биологическая потребность сохранения определенной температуры тела порождает потребность в одежде; та в свою очередь формирует потребность в производстве материалов для изготовления этой одежды, в создании соответствующей технологии, в организации производства и т. д., и т. п. Значит, мы должны ограничиться только теми потребностями, которые не выводимы друг из друга и не заменяют друг друга в том смысле, что любая степень удовлетворенности одной группы потребностей не означает автоматического удовлетворения других. Объяснение подобной незаменимости мы усматриваем в представлениях В. П. Вернадского об освоении живым окружающего мира, которое включает в себя: 1) физическое заселение путем роста и размножения (место в геосфере); 2) необходимость занимать определенную позицию среди других живых существ своего и чужих видов (место в биосфере, которое на уровне человека становится местом в социосфере); 3) интеллектуальное освоение мира путем присвоения уже имеющихся культурных ценностей и познания неизвестного предшествующим поколениям (место в ноосфере). Соответственно потребности человека можно разделить на три главные исходные группы — на биологические, социальные и идеальные.

Биологические (витальные) потребности призваны обеспечить индивидуальное и видовое существование человека, принадлежащего живой природе на высшей стадии ее развития. Они порождают множество материальных квазипотребностей в пище, одежде, жилище, в технике, необходимой для производства материальных благ, в средствах защиты от вредных воздействий и т. д.

К числу биологических относится и потребность экономии сил, побуждающая человека искать наиболее короткий, легкий и простой путь к достижению своих целей. Потребность в экономии сил близка потребности в вооружении (которую нам предстоит рассмотреть специально), но это две разные потребности, хотя на уровне человека они постоянно дополняют, поддерживают и даже питают одна другую.

Принцип экономии сил лежит в основе изобретательства и совершенствования навыков, но может приобрести и самодовлеющее значение, трансформировавшись в лень. Экономия сил обнаруживается уже у животных: если им предложить два рычага для добывания одной и той же порции пищи, животное предпочтет рычаг, нажим на который требует меньших усилий. Более того, разные животные одного и того же вида (крысы, обезьяны) обладают индивидуально различной склонностью к манипулированию рычагом. Одни из них производят большое число нажатий, в то время как другие предпочитают подбирать пищу, добытую «манипуляторами». Только после удаления всех «манипуляторов» из экспериментальной клетки «потребители» начинают работать с рычагом. Если же оставить в клетке одних «манипуляторов», некоторые из них вскоре становятся «потребителями». В случае прекращения подачи пищи «потребители» очень быстро перестают надавливать на рычаг, а «манипуляторы» продолжают пользоваться рычагом сравнительно длительное время, несмотря на отсутствие подкрепления.

Социальные потребности мы выделяем в особую группу, памятуя, что социально детерминированы и все другие побуждения человека. Однако в данном случае речь идет о социальных потребностях в узком и собственном смысле слова. Это потребность принадлежать к социальной группе и занимать в ней определенное место, пользоваться привязанностью и вниманием окружающих, быть объектом их уважения и любви. Попытки свести все многообразие социальных потребностей к «жажде власти» безнадежно устарели. Потребность лидерства — лишь одна из многочисленных разновидностей этой группы мотиваций, причем потребность быть «ведомым» нередко перекрывает по силе и остроте желание быть лидером.

«Занимать место» в социальной среде — это выражение, в сущности, образно-метафорическое. Содержание социальных потребностей состоит в принадлежности к человеческому обществу, а она требует какого-то реального проявления. Сюда и входит, в частности, уважение, привязанность, любовь окружающих, как знаки признания этой принадлежности. Сама же она заключается в связях человека с окружающими людьми взаимными правами и обязанностями. Человеку исходно необходимы эти взаимосвязи с обществом себе подобных, права и обязанности по отношению друг к другу. Двойственность этих сложных взаимосвязей выступает, ощущается, оценивается и функционирует как потребность в справедливости. Она — сущность и основа исходных социальных потребностей человека. «Место в обществе, место в умах других», уважение, любовь и т. д., и т. п. — все это включает в себя представление о справедливости, о том, что должно принадлежать субъекту как должное и признаваемое другими. «Коммунальные страсти часто называют мещанскими. Ерунда! Какие же они мещанские? Пусть порожденные малыми причинами, но сами страсти — высокие, благородные, можно даже сказать: аристократические. Каждый борется не за себя, а за высокую справедливость... В нашей квартире все были за справедливость, но каждый понимал ее по-своему. И каждый по-своему был прав. Одно из самых тяжелых убеждений, вынесенных мною из жизни: каждый человек внутри себя прав»