Темный разум - [137]

«Я — Изабель», — говорила она себе, но понимала, что это означает, лишь последняя человеческая частица ее разума, уже почти не связанная со всем остальным. Теперь доминировала аналитическая половина, хищник был ее приложением, а человек наблюдал. Но и сейчас господствующая боевая машина продолжала смутно помнить о цели Изабель Сатоми, поскольку, даже обладая могуществом, она оставалась слугой или рабом и нуждалась в указаниях. Она направлялась на Масаду убить Торвальда Спира и Пенни Рояла — обоих. Раньше это были всего лишь самоуверенные фантазии. Однако человек-Изабель, пускай и заключенная внутри чуждой сущности, осознавала, что сейчас вероятность успеха весьма высока. Тройственное создание, новая Изабель, вполне могла одолеть черный ИИ. Однако невнятные стремления боевой машины исходили из какого–то иного источника. Аналитическая часть среагировала на джайн–технологии, дремавшие в вирусе Спаттерджея, обнаруженном в выпотрошенных трупах. А вид древнего врага подтолкнул к осознанию истинной цели. Капюшонники, боевые машины, создавались для борьбы с определенным врагом: эшетерами, попавшими под воздействие джайн–технологий, а также с самими этими технологиями. Пускай джайны как раса исчезли много тысячелетий назад, но их техника до сих пор всплывала то тут, то там, смертельно опасная, как латентное биооружие. Капюшонник–Изабель создавалась не для того, чтобы охотиться на созданий, которых она даже не знала, — и пробуждающаяся часть ее сущности начинала чувствовать это. Нынешняя ее миссия не соответствовала желаниям истинных хозяев, и скоро за это придется расплачиваться.

Добравшись до рубки «Калигулы», Изабель сообразила, что не сумеет попасть туда, не разрушив все к черту, — и что лезть к пультам, в сущности, бессмысленно. Она снесла стены за рубкой, разворотила каюты и вскрыла полы, но очень аккуратно, не повредив важные оптические и силовые кабели, после чего уютно устроила свое гигантское туловище в гнезде из покореженного железа и прочих обломков. Она славно поела и здорово выросла, но внутренний рост еще не окончен. В полусонном состоянии Изабель направила автономные механизмы, принадлежащие ее аналитической половине, на работу с внутренним строением новой формы. Хищник отступил, не чуя непосредственной угрозы и подавленный другой частью. Изабель–человек боролась с желанием спать, каким–то образом догадываясь, что это ее последний и единственный шанс хоть немного восстановить контроль.

Сперва она сконцентрировалась на хищнике — фактически главном ментальном компоненте капюшонника, в которого она первоначально превращалась. Он начинал доминировать, в результате подтолкнув ее к решениям, к которым она никогда не пришла бы, будучи человеком.

«Я иду к Масаде?»

Это безумие.

Пытаясь добиться ясности, она обнаружила, что «берет взаймы» у своего «аналитика» — почти, но не вполне бессознательно. Хищник, бешеный зверь, дремал, одурманенный, и она «привязала» его, надев «намордник», понимая, впрочем, что этого недостаточно. Тогда она попыталась вновь включить хищника в себя и обрести над ним власть. Слияние пошло на удивление легко, и Изабель поняла почему, рассмотрев, что их объединяло. Он и раньше был частью ее: бессовестный убийца, злодей, преступник…

«Я иду к Масаде».

Да, это решение было сродни безумию — но теперь, с ее новыми возможностями, с боевым разумом…

Она обратилась к своей аналитической сущности, этому боевому разуму. Изабель чувствовала себя сильнее с усмиренным, слившимся с ней хищником. Сперва она проникла в программы идентификации, попытавшись стереть их, но защита оказалась слишком крепкой. Боевой разум знал, кто его хозяева, и знал, что она в их число не входит. Тогда к чему такая неопределенность? Почему он не отверг и не подавил ее сразу? Почему он до сих пор преследует ту же цель, что и она?

«Приказы».

«Аналитик» зависит от приказов. Он больше, чем она, он сложная, многогранная сущность. Он контролирует внутреннее оружие и энергию на уровнях, доступных лишь планетарным ИИ Государства. Но с чего все начиналось? Сущность эта новая, она росла внутри нее благодаря генетическим манипуляциям Пенни Рояла. Она была маленькой — и все время Изабель оставалась частью ее, пускай и оттертая хищником. Если бы «аналитика» объединили с одной Изабель, он бы опознал в ней чужака, но ведь был еще хищник, и Изабель осталась незамеченной. Можно сказать, что Изабель сочли крохотным добавочным сегментом, нужным для получения приказов хозяев. «Аналитик» не рассматривал ее как живое существо, он видел программу.

Изабель поторопилась получить подтверждение, маскируя те части своей человеческой сути, которые могли смутить «аналитика». Она прояснила свои намерения — или команды, — усилила их и передала через хищника. Она обретет контроль…

«Я — Изабель».

Ее поглотило мгновенно и всецело. Она стала разом хищником, боевой машиной и Изабель Сатоми. Ее приказы не обсуждались, ее цель была безусловной, и она жаждала действий.

Трент

Крики и выстрелы давным–давно прекратились. Но даже если шум начнется опять — не нужно прислушиваться, чтобы понять, что происходит на борту «Калигулы». Трент отключил звук и снова принялся изучать единственную видеозапись, которая пришла перед тем, как все камеры «Калигулы» вырубились. Изабель вырывается из трюма, походя раздирает Моргана и других на куски и движется дальше. Потом ничего не видно, только слышны крики — да и то лишь потому, что Трент навел на звездолет лазерный детектор.